Ублюдок. Он же прекрасно понимал, что я все слышу. Даже если все прогорит, просто так он от меня ничего не получит. Из упрямства буду биться до последнего.

Мужчина с синими, как штормовое море, глазами обернулся. Сощурился и бросил короткий взгляд на распорядителя игр. Тот все ещё был мертвенно-бледен. Казался даже каким-то ссохшимся.

— Вы знаете, у меня тут ощущение создаётся, что кое-кто решил нарушить правила.

Голос его стал просто ледяным. В нем было не меньше угрозы, чем в последнем предложении прокурора. Тонкая грань между тем пониманием происходящего и показным лицемерием вот-вот должна была лопнуть.

Сафронов вновь обвёл взглядом присутствующих и негромко спросил:

— Прям все что захочу? Вы же понимаете, что это крайне заманчивое предложение?

Не знаю, как прокурор, а вот я все прекрасно понимала. Действительно заманчивое. Чем бы ни занимался мужчина в Гродном, это явно не была работа офисного планктона.

Он выглядел как привлекательный бандит. Но не с большой дороги, а словно один из тех, кому новости в запечатанных конвертах на блюдце выносят. И обращаются «хозяин».

Сафронов стоял недалеко от моего укрытия, и от этой близости мурашки покрывали кожу. Странный, иррациональный трепет внутри заставлял сердце стучать как у петуха. Мне бы в море сейчас… Хотя бы запах его уловить.

Водная стихия успокаивала и умиротворяла, но вместо неё вокруг были давящие стены шкафа и узкая щёлочка света. Вот сквозь неё я и рассматривала лица договаривающихся мужчин.

— Сафронов, я не предлагаю дважды.

Сказано это было с рычащими нотками. Прокурор явно находился в том состоянии, когда поднесённая тлеющая спичка может зажечь целое пламя.

— У меня к вам тоже предложение. Не люблю подачек. Сами слышали, что мы привыкли справляться со всем вдвоём. Только я и брат.

И снова речь шла о чём-то мне не доступном. Внутри все изнывало от желания закончить этот цирк. Пусть уже решат хоть что-то! Разговор мужчин, казалось, длился вечность.

— Говори…

Я удивленно распахнула глаза. Слабо верилось, что прокурор вообще может пойти на сделку. Тем более сейчас, тем более с ним. Голова начинала гудеть от слишком медленного развития событий.

Как они оба меня раздражают! Один пытается правдами и неправдами добиться своего, а второй играет, словно я кукла какая. Из последних сил сдерживалась, чтобы не распахнуть рывком двери и не выйти отсюда.

Только сомневаюсь, что подобное поведение что-то даст. Как сказал Сафронов: чтобы соблюсти правила, меня лишь скрутят и снова запихнут в шкаф.

— Любите рисковать, господин прокурор? Давайте вместе откроем эту дверцу. Пусть игра решит, кто из нас добьётся внимания той, что сидит внутри. Единственное…

Он улыбнулся. Я скорее почувствовала это, чем увидела. Мужчина стоял ко мне спиной. Что за игру он затеял? Думала, что уж лучше бы он мне сразу отказал, чем так…

— Я хочу гарантию, что вы не будете трогать нас с братом. Не думаю, что такие пешки, как мы, стоят вашего внимания. Во власть мы не лезем. Так, иногда балуемся бизнесом.

Ждала ответа. Прокурор молчал. Возможно, он как-то отреагировал, но мне видно не было. А в следующее мгновение началась странная возня.

— Распорядитель? Рассудите нас, чтобы все было сделано по правилам. Вы же знаете, как важно их соблюдать. Цербер шкуру снимет заживо с любого, кто хоть как-то усомнится в главенстве. Хотя вы и на особом положении…

Худощавый мужчина ничего не ответил. Лишь выступил вперёд и подошёл к шкафу, обходя его сбоку. Сердце отстукивало дикие танцы у костра. А мне-то что делать?

Прокурор и Сафронов встали прямо передо мной. В щёлочку были видны их глаза и выражения лиц. Одно злое и надменное. Второе — немного безумное, но предвкушающее знатную заварушку.