Он продолжил подкрадываться к ней, пока они говорили. Чуть вправо, чуть влево, словно ручеек на песке, – так, чтобы она не успела испугаться и дать деру. Порой даже немолодые дамы заставляли его как следует побегать, а сегодня играть в догонялки слишком жарко.

Но сжимавшая тросточку женщина стояла твердо. Она была настороже и очевидно неуверенна, но дала ему подойти на расстояние чуть больше метра. Ее самообладание вновь разбудило в Джеральде нерешительность. Потом он вспомнил, как где-то слышал, что страх парализует. Именно такой она и выглядела – парализованной страхом. Может, ему всего-то надо взять ее под мышку, как картонный силуэт, и оттащить к фургону. Он снова хмыкнул – вытолкнул смешок. Позже, когда сцапает ее, надо будет рассказать ей об этом.

Рука женщины, вцепившаяся в камень, чуть шевельнулась – усилила хватку.

– Тяжелый? – поинтересовался Джеральд. – Давайте помогу вам, подержу его.

– Нет. – Она растянула слово, и оно прозвучало как «пожалуйста».

Он подошел достаточно близко. Стремительно, как в ночном кошмаре, Джеральд сократил расстояние между ними и выбил камень из руки, чтобы она ненароком не уронила булыжник ему на ногу. Затем отступил на несколько шагов, чтобы оценить ситуацию.

По-прежнему неподвижная, женщина словно сама обратилась в камень. Если она не испугается, будет совсем не смешно.

Вдруг баба того – с приветом? Джеральд облизнул губы. Чокнутых у него еще не было. Может, дать ей знать о своих намерениях более… откровенно? Он потянул шнурок на шее и продемонстрировал висящий на нем квадратик фольги – упаковку с презервативом. Не то чтобы презерватив ему был нужен – все равно следов не останется, – нет, этим он обычно их успокаивал: мол, ничего страшного с ними не собирается творить. Женщина внимательно посмотрела на маленький пакетик.

Ну а теперь-то дошло?

Ее глаза расширились.

– Зачем? – спросила она, и страх надолго поселился на ее лице, это он твердо знал.

Джеральд хрюкнул, рванувшись вперед, вывернул кисть женщины ей за спину. Другой рукой отлепил ленточку скотча от своей футболки и запечатал жертве рот.

Собирательница камней тщетно пыталась колотить его тростью – невесомой, будто из бальсы, – он почти не ощущал ударов. Когда же схватил женщину в охапку и понес, трость болталась где-то у нее за спиной. Он знал: эти пятнадцать метров до фургона – самый опасный отрезок. Если мимо пойдет машина и кто-то из нее случайно выглянет, то увидит борьбу. Но его новая подружка миниатюрная и много слабее, чем он предполагал, когда она ворочала камни. Единственное, чем ей удавалось успешно мешать ему, – довольно ловко цепляться ногами за землю. Джеральд ударил ей под колени своим коленом, чтобы «сложить» ее, и это ускорило движение.

Еще один удар под задницу – и она уже в салоне, мнет занавеску для душа. Он понял, что женщина заметила на ней засохшую кровь. Скотч не давал ей кричать. Она забилась в угол, сжалась в комок. Это мгновение позволило мужчине закрыть двери фургона, спрятать добычу от посторонних глаз. Теперь они отправятся к нему в Сан-Мануэль, что в минутах сорока пяти по шоссе на север.

Когда оба очутились в фургоне – причем женщина из-за испуга и шока даже не сообразила сорвать со рта скотч: руки-то у нее были свободны, – Джеральд без спешки оглядел ее. Шляпа осталась валяться в старом русле, и прядки седых волос, на которые он еще раньше обратил внимание, падали густыми белыми волнами почти до плеч. Несколько мгновений единственным звуком в минивэне было ее шумное дыхание. Каким-то образом ей удалось сохранить тросточку, и сейчас она целилась ею в молодого человека. Но это все равно как если бы она угрожала ему зубочисткой. Удерживая ее взгляд, он протянул руку ладонью вверх: