Около пяти лет назад. Международная конференция по глобальному потеплению. Я работала волонтером и по совместительству переводчиком, потому что никак не могла найти работу после института. Конференция проходила под эгидой ООН. Вообще-то, на нее было очень сложно попасть – мне повезло, потому что остались кое-какие связи с факультета международных отношений (преподаватель, который руководил моей дипломной работой, занимал не последнюю должность в МИДе). До этого я никогда не видела столько дипломатов и других важных персон со всего мира. Да, пожалуй, и после тоже. Я вертелась как белка в колесе на протяжении двух недель. Хотя конференция длилась всего несколько дней, нужно было всех встретить, разместить, а потом проводить и все это оформить должным образом. А, ну конечно, и запротоколировать. Поэтому я не помню всех подробностей. Но его я запомнила. Причем очень хорошо. Ему тогда было лет двадцать семь – двадцать восемь. Мне двадцать три. Я не запомнила его имени – его представил человек, который плохо говорил по-английски. Человек сказал, что это сотрудник ООН по конфликтным ситуациям – что-то вроде того, что он был в Ираке и других горячих точках. У меня на лице всегда написаны все чувства и эмоции. Боюсь, я не смогла скрыть восхищения. Его взгляд оставался равнодушным, и думаю, он был совсем не рад, что какой-то незнакомый человек презентует его как музейный экспонат. Он показался мне довольно привлекательным, хотя в его лице было одновременно что-то отталкивающее и интригующее. Но, в общем, это было не так уж и важно: ООН и Ирак затмили все остальное.

И вот он сидит передо мной.

Сначала я не поняла, узнал ли он меня. Вряд ли. Это ведь было так давно, и встреча была, скорее, мимолетной, хотя мы и пересеклись еще пару раз за те две недели. Он был весь в себе тогда. Да и сейчас тоже. Внешне он не сильно изменился – черты лица не погрубели, не обрюзгли. Но появилось что-то в его взгляде, а может, и во всем его внешнем виде – какая-то изможденность. А может, мне всего лишь показалось?..

Переговоры продолжались. Я сидела рядом с Фридманом, почти напротив него. Он слушал внимательно, не отводя глаз от собеседника. Отвечал кратко, почти неохотно. Казалось, что он не рад своему присутствию здесь, как будто ему это в тягость. Время от времени я бросала взгляд в его сторону. На какой-то миг наши взгляды встречались – как бы невзначай. И в одну из таких встреч я поняла, что он помнит меня. Думаю, ему было совершенно все равно, где мы виделись, кто я такая и что думаю о нем, но время от времени в его глазах появлялась задорная искра, которая моментально гасла, а по губам скользила едва заметная усмешка. Впрочем, все это могло быть и плодом моего больного воображения – я ведь уже поняла, что процесс пошел: я подхватила вирус со странным французским именем – Лео.

Вы знаете, что такое круговорот? Если вы никогда в него не попадали, то вам будет трудно объяснить это. Последующие два месяца я провела в настоящем круговороте, который не давал мне ни дня для передышки. Мы тесно работали с французами, обсуждая перспективы. Близился тендер. Насколько я знала тогда, «Марэ Сосьете Фармасьютиклс», или сокращенно «МарСо», как они все называли компанию, была создана в годы Второй мировой войны для оказания первой помощи раненым, больным, лишенным крова людям. Основал этот мелкий семейный бизнес прадедушка Лео. Он и не мечтал, что в один прекрасный день эта лавочка перерастет в большой бизнес, который завоюет не только французский рынок, но и выйдет за пределы Европы. Со временем, под руководством деда, а после него – отца Лео, небольшая аптека «Марэ и сын» превратилась в маленькую фирму по продаже и распространению простых лекарств, потом фирма расширила деятельность, получила лицензию на производство препаратов, открыла лаборатории, заработала основательный капитал и вышла на мировой рынок. Теперь филиалы «МарСо» были почти во всех странах Европы, а в ближайшем будущем должны были открыться заводы на Ближнем Востоке и в Северной Африке. И вот они нацелились на Россию. Но меня больше всего заинтриговало то, что до самого недавнего времени всем заправлял отец Лео. Только год назад руководство перешло в руки Марэ-младшего.