К моему удивлению, сковывавшее меня полотнище с инвентарным номером, аккуратно переместилось с меня на спинку кровати.

Виктор Макарович послушал меня, посчитал пульс, прошёлся пальцами по костям и суставам и посмотрел мой язык.

– Где-то вы даже везунчик, доложу я вам. Одна гематома на щеке, три на рёбрах и шрам на предплечье. Царапины не в счёт. Я не удивлюсь, если у вас и сотрясения нет. Ваша матушка не говорила вам, что вы в рубашке….

– Здравия желаю!

– Ещё один…, – особенно тихо проговорил врач. Смирившись с таким неуважением к проводимым врачом процедурам, Виктор Макарович обратился ко мне. – Вы сможете сесть?

Не рывком, конечно, но и без посторонней помощи я согнулся до положения «сидя». Десятка полтора беспризорных светлячков радостно окружили меня, постепенно уменьшаясь числом и яркостью свечения. Когда последний из них улетучился, я, наконец-то, поднял руку и с удовольствием потёр глаза. Проведя дальнейшее ощупывание лица, я наткнулся на боль в увеличенной правой щеке.

– Каковы ощущения?

– Сотрясения, по-моему, точно нет. Не тошнит, голова не кружится, зрение… вроде нормальное….

– Вы уже говорить можете. Поздравляю! У вас был ушиб. Ничего серьёзного, как я и говорил. Два-три денька проведёте в покое, и вы снова в строю. А… вы точно всё помните? Я о причине попадания в больницу?

– Ехали в машине. Перевернулись….

– Всё-всё, достаточно. У вас будет и время, и возможность всё подробно вспомнить. Постепенно и не напрягаясь. Оставляю вас на нашу милицию. Выздоравливайте! Василий, пожалуйста, не более пяти минут, хорошо?

Теперь Виктор Макарович обращался уже к старшему лейтенанту, который с интересом пялился на меня. Или на мою распухшую щёку.

– Понял, доктор. Не в первый раз.

– Это меня и пугает….

Доктор поднялся со стула, на который тут же опустился милиционер. Говорить он начал только после того, как услышал условный сигнал, который ему подала закрывающаяся дверь.

– Корчавин, Василий Григорьевич, участковый. Это я позавчера ночью нашёл вас на месте аварии. Вам пока трудно говорить? Понимаю, не в первый раз, так сказать. До завтра, думаю, отдохнёте спокойненько, а потом попробуем восстановить картину ДТП. Или вы хотите сейчас?

Я отрицательно покачал головой. Отрицательно, но медленно. Какой-то этот участковый странный – или культурный, или хитрый. Меня даже пугала его вежливость. Но с другой стороны, чего мне его бояться? Я просто ехал как пассажир и просто вылез из перевёрнутой машины. Или он вежливо старается выяснить, почему я не вытащил тех двоих?

– Я так и думал, не в первый раз. Тогда все формальности подождут до завтра. А теперь – главное. Ваши документы основательно подгорели вместе с вашей курткой. Оно и понятно. Одним словом, я связался с вашим ведомством, и они подтвердили и ваш статус, и ваши полномочия. Я уже подготовил протокол о не возбуждении уголовного дела по поводу порчи удостоверения личности. Завтра принесу на подпись. А на обратную дорогу сделаю справку вместо удостоверения, это меня ваши попросили сделать. Так что в этом смысле, так сказать, порядок. Не в первый раз. Табельное оружие тоже в порядке. Оно у меня в сейфе. Или вы хотите получить его сейчас?

Я снова отрицательно покачал головой.

– Я так и думал. Тогда у меня всё. Если у вас ко мне нет вопросов, я пойду.

Участковый поднялся, застегнул китель и, немного подумав, сказал.

– Олег Ильич, ничего, что я так, по имени-отчеству? Или лучше по званию?

От последнего вопроса мне вообще расхотелось думать! Во всяком случае, при участковом. Слишком много интересного для меня случилось после сегодняшнего пробуждения, чтобы считать это всё правдой. Поэтому я решил поскорее избавиться от этого участкового и только тогда, в строгом одиночестве поразмышлять. На всякий случай я разрешил обращаться ко мне не по званию. А интересно, какое мне дали звание после удара о дерево?