Генерал рассмеялся.

– Да, народ наш любит басни сочинять, того не отнять. Полно! Слушай, что здесь на самом деле и зачем я тебя, собственно, выдернул из дома.

Начальник «спецобъекта» долго и детально расписывал Старохватову историю открытия училища, задумку властей, перспективы данного места и так далее.

– Обучение будет проходить три года, – заканчивал историю Николай Потапович, – первый год – «пробный», типа карантина, два оставшихся – «с наукой», все выпускницы получат среднее специальное образование, или иное, этот вопрос ещё на обсуждении.

– А если у кого уже есть такое? – уточнил капитан, – средне специальное?

– Ну, будет два! Высших же бывает два?! Ой, откуда у них оно? Когда присели по малолетке? Хотя кто их знает? Может, в колонии и получили образование какое. Не суть, не нашего оно ума дело. Так или иначе, кто выдержит, после нашего «спецобъекта» сможет поступить с привилегией в военное училище или даже милицейское, и получать там высшее образование, снова жить на казарменном положении. Отклонились мы от темы! Короче, мне нужен такой человек, как ты! Кому я могу доверять, как себе. Что скажешь?

Капитан наделано прокашлялся:

– То есть вы хотите взять бандиток, которые уже прошли первичную, уголовную подготовку в МЛС, переодеть их в форму, обучить навыкам стрельбы и рукопашного боя и иным хитростям военно-диверсионной работы, обнулить их судимости и выпустить в мир? Отличная идея! Хочешь, угадаю, какой именно министр это придумал?

– Не паясничай! – хлопнул Березин по столу, – каждый имеет право на второй шанс! И потом, не собираются же к нам присылать всех подряд, лишь тех, кто заслуживает шанса, кто исправляется.

– Горбатого могила исправит! – отмахнулся Богдан, – с детства на таких насмотрелся, да и на срочной службе: когда в Цхинвал попали, было у нас пару бойцов с судимостями, мародёрить побежали первым делом… в дисбат отправили их потом.

Генерал пропустил возмущения офицера мимо ушей:

– Не нашего оно ума дело… по существу имеешь вопросы?

– Если училище и правда хорошее получится? Я вон к вам шёл, думал, в санаторий приехал! Дело в другом, вот, станут ваши воспитанницы довольно известными, я ж так понимаю, снимать их нередко станут журналисты?

– И чего? Тебе завидно? Так, я тебя для этого и позвал! Ну, в том числе и для того, чтобы с прессой общаться, так как ты никто больше не могёт! Вроде и рубанул правду-матку, в то же время никого не подставил.

– Я не про то! – сломал Старохватов в кулаке сушку и бросил кусочек себе в рот, – станут они популярными, «курсантки-арестантки» ваши, не боитесь, что тогда найдётся куча дурочек по стране, кто захочет в ваше училище попасть? Проще говоря, специально совершать преступления, дабы загреметь на «малолетку», потом оттуда и сюда?

Березин закашлялся от услышанного, сам о подобном размышлял не раз.

– Не нашего оно ума дело, повторяю! Полно! ближе к сути, чего, как гражданский себя ведёшь? Согласен к нам ротным воспитателем пойти? Обещаю, к тебе зачислят только тех девчонок, кто на «малолетке» был, не успел на «взрослую зону» попасть, а две будут из «вольных».

– Не понял, это как?

– Уже зачислены некоторые особы, – прохрипел и, поправив галстук, пояснил Николай Потапович, – думаю, две из них к тебе определить, выберешь там: кого из них «замком»2 сделать, кого каптёром или чего там придумаешь. Они уже своё отсидели по «малолетке» и вышли на свободу, поскольку биография подпорчена, девочки решили её исправить путём поступления в наше учреждение! Министр МВП подумал и решил – это знатная идея! Но сидеть… тьфу ты! учиться у нас они будут на общем положении, правда, с той разницей, что при отчислении они вернутся не в МЛС, а домой, с ещё более угробленной биографией. «Вольные» и станут твоей опорой! Ох, – перешёл начальник на шёпот, – ну, интересный же эксперимент, согласись. Сам бы ротным воспитателем пошёл.