– Аллё, Иван, извините, отчество вы не сказали….

– Можно просто Иван.

– Ну, тогда просто Наташа!

– Да, слушаю!

– Вам повезло, скоро будет большой славянский праздник, называется «Купало», не путайте с новоделом Иваном Купалой, так вот, про вашу просьбу я рассказала маме, она будет рада видеть вас среди гостей! Поняли?

– Да спасибо!

– Вообще – то нужно говорить благодарю, а не спасибоГ, это первое, теперь я девушка, да ещё занятая делом, так что накануне праздника числа 19, вы сами позвоните, тогда я расскажу, что да как, ясно?

– Да благодарю Наташа!

– Ну, тогда пока!

– А можно просто так позвонить вам?

Повисла пауза.

– Ладно, звоните, но только вечером, после шести, всё пока!

– До свидания!

Пока выговаривал последнею фразу, Наташа отключилась, в телефоне звучали частые гудки.

Возвращался домой по вечернему городу, всюду неоновые распятия вывесок, «Эльдорадо», «Вавилон», пиццерия «Рим». Под названием магазинов, бегущие строки с агрессивной рекламой, покупайте у нас, здесь выгодно, скидки 50 % только у нас, не проходи человек, покупай! Как же быстро мой город сменил облик, как стал похож на человека напялившего чужую одежду, да ещё и с другого времени. Кричащие названия так не соответствовали содержанию.

Прохожу мимо ресторана, мигающая вывеска «Милан», здание облицовано примитивной плиткой, отделка как у дешёвой столовой, на крыльце группа приезжих с Юга, слышу навязчивое приглашение на грани со стёбом:

– ЗахАди дорогой, шашлык – машлык, всё очэнь вкусни, совсэм даром! Эй щто мимо ыдёж!

Дальше цветы, и вновь гости с Юга, все продавцы усатые мужики, не одной местной бабушки, как было раньше.

– Купи цветы дэвушки, очень ради будэт!

Я остановился возле одного из торгашей, с вызовом посмотрел ему в глаза. Он нагло лыбился мне в лицо, пренебрежительно предложил:

– ВоОд бэри, триста стоит, чтО нэт дэнэг!?

Увидев проходящих девушек, торгаш развязано бросил им в след:

– Эй, иды сюда, ресторан кюшать будэм, музыка слюшать будэм!

Кровь ударила мне в лицо, почему иноземец позволяет такую вольность по отношению к нашим девчатам, отчего такое неуважение, вседозволенность, чуть ли не презрение!? Да всё от того, что знает, последствий для него не будет, практически некому его наказать, он прекрасно понимает, толерантность работает только в одну сторону, и ему очень легко прикрыться, обвинив любого местного в национализме! Но мы ведь, когда бываем в их странах, не ведём себя так, мы уважаем их женщин, их национальные обычаи! Я со злостью процедил:

– Заткнись паскуда!

Он перестал лыбиться и начал звать на помощь земляков. Быстро набежало несколько таких же торгашей. Девушки понимая, что сейчас произойдёт, подхватили меня под руки и перевели на другую сторону улицы, зашли со мной за угол, и выговорили мне:

– Спасибо конечно, что вступились, но с ними одному нельзя, вас бы сейчас просто избили.

– Да девчата, наверное, так и вышло бы, одному не справиться с толпой, благодарю! Вам всего доброго!

Когда девушки скрылись из вида, я ещё немного постоял, сердце бухало, лицо горело, меня захлёстывала злость, и досада за свою беспомощность. Понятно когда люди шутят, но эти выходцы с юга показывают своё превосходство, своим поведением демонстрируют доминантное положение, проявляют социальную агрессию. Русские люди робко проходят мимо мигрантов, лица их мрачны, вроде они дома, а ощущения как в оккупации. Как изменить сложившуюся ситуацию? Я понимал, что сейчас поступил не осторожно, и вообще надо научиться держать себя в руках, иначе мне ничего не добиться.

Чтобы не раздражаться дальше, стал думать о том, что скажу Наташе, когда позвоню ей.