Джус с раннего детства помнил лекарницу с дальнего края деревни, но не знал, что она ушла в иномир. И что у неё был внук, тоже не знал. Вся эта информация с трудом связывалась воедино в ставшей вдруг тупой голове.
Он с трудом слышал Грея, который, уже намазывая его руки приятной прохладной мазью, что тихо приговаривал.
– Ты что… О чём…
– Это бабушкина присказка, – рассмеялся Грей. – Чтобы мазь лучше подействовала.
И в самом деле, мазь словно растворяла верхний слой боли, высасывала жгущий яд.
– А мать… У тебя есть?
– Её закрепили, – сказал Грей. – Какой-то наследнице высоких домов понадобилась круглосуточная охрана, а она до одури боялась мужчин. Не могла раздеваться даже перед барами. Ну, такая особенность, что поделаешь…
Женщин в зрелом возрасте, да ещё и с приплодом, редко привязывают кровным договором. Джус громко вздохнул.
– Ничего, – сказал Грей. – Она не слишком-то меня жаловала. Вот бабушка – другое дело. Я… Я даже плакал, когда она ушла.
Джус удивился. Странно так переживать из-за кого-то, с кем ты не закреплён договором.
– А как это?
– Больно, – ответил, немного помолчав, новый друг. – Наверное, даже больнее, чем укусы пуль. И никакой мази нет от этого.
Они помолчали вдвоём. Джус чувствовал огромное облегчение от того, что боль притупилась. У него даже приятно закружилась голова.
– А почему ты пришёл ко мне? И мазь принёс, хотя – нельзя?
Грей удивлённо поднял рыжую бровь:
– Так мы же вчера вместе… жуков… И ещё… Я… Я не думаю, что это правильно.
– Что? – переспросил Джус. Он понял про пуль, но не понял, что – неправильно.
– То, что мы делаем.
– Освобождаемся от уз закрепления?
– Нет. Освободиться нужно. Только… Не таким способом, – ответил Грей. – Должно быть что-то другое.
– Без боли не получится, – вздохнул Джус.
– Пусть с болью, но не так. Просто… Мне кажется, что наставник отвязывает нас от одних уз и привязывает к другим. Это смена владельца, только и всего.
– Но какая ему разница?
– Не знаю, – улыбнулся Грей. – Я просто так думаю, вот и всё. Думаю, что раньше мы связывались с сущностями Ойкумены, а сейчас наставник готовит нас для служения иномиру.
– Теням?! – наконец-то выдохнул Джус. От последней фразы Грея он даже забыл дышать.
– Может быть… А, может, что-то ещё. Мне пора. Скоро солнце взойдёт.
И Грей выскользнул из сарая.
Он приходил и вчера, этот Грей, и Джус уже с нетерпением ждал его этой ночью, но мальчика всё не было, а боль без него стала совсем нестерпимой. Уже рассвет пробивался в щели сарая, когда стало ясно: Грей не придёт.
У Джуса сжалось сердце. Так, что приглушило физическую боль. Что-то случилось.
Часть первая. Выход Рафаэля
Глава первая. Кровавые слёзы
– Мы переночуем там, – сказал Тинар, показывая рукой куда-то в непонятном направлении. – Насколько я помню, здесь недалеко был храм первозверя Ниберу. Ничего особенного, но будет крыша над головой и крепкие стены.
Обрадованный ветер словно ждал его жеста, тут же понёс колючки перекати-травы в указанную сторону.
– Да уж, – обрадовалась Улия. – В стенах ночью лучше спится, чем в чистом поле.
Они прошли всего ничего от городских стен Каракорума, а аликорн уже устала. Наверное, вовсе не от дороги, а ещё раньше – когда ожидала Тинара в столице, не зная, жив ли грум или уже нет. После очередной бессонной ночи Улия приходила на условленное место встречи к конюшням и вглядывалась в снующих слуг, пытаясь разглядеть знакомый силуэт. После смерти стратега девушек предоставили самим себе, никто не запрещал им выходить в город и даже вовсе – вернуться в родные места, но Улия оставалась в особняке и каждое утро приходила к конюшням. Она всё равно не знала город, а здесь аликорн видела Тинара в последний раз. Они торопливо простились, и грум, ничего толком не объяснив, просто быстро выпалил, что он уезжает. Найдёт её, когда вернётся.