– Кажется, в Таифе никто и понятия не имеет о постоялых дворах во время путешествий, – прошептала Улия тихо, но сердито, и грум это услышал.

– «Безлунная свинья» тебе – чем не постоялый двор? – заметил он ехидно.

– Да я же ничего, – уже громче стала оправдываться аликорн. – Просто устала… Мы всё время пешком, и ночуем – где придётся.

Их голоса звучали странно в этой одновременно глухой и напряжённой тишине.

В доме было темно. В сенях – как только сама собой захлопнулась за путниками дверь – это казалось естественным, но и в большой комнате, куда они осторожно заглянули, тоже царил кромешный мрак. Хотя окон было несколько, почему-то они не пропускали даже крупицы сумеречного света извне.

– Есть кто, хозяева?! – на всякий случай повторил Тинар, хотя по всем ощущениям и так было понятно: дом пуст.

– Здесь тепло, – выдохнула Улия. – Я так устала…

Чувства аликорна по тьме обострились. Улия не видела, но угадывала очертания предметов на пути. Слева – большой шкаф, наискосок от него в углу – печка. Из трубы дым не шёл, она помнила, что заметила это на улице, но в доме было натоплено. Улия наощупь прошла по стене к тому месту, где явно должны находиться окна, провела рукой по предполагаемым рамам и оглянулась:

– Окна почему-то занавешены очень плотной тканью…

– Не срывай, – пересохшими мгновенно губами быстро сказал Тинар. – Я слышал о таком. Всё будет хорошо, только не смотри ни на какую отражающую поверхность.

– Почему? – удивилась аликорн. – И да… Здесь всё блестящее занавешено.

– Зеркала источают яд, – ответил Тинар. – Я слышал что-то подобное от уличного проповедника. Очевидно, хозяев этого дома забрали отражения. Те, кто много лет наблюдал с иной стороны тени через отблески. Как только пророчество начало сбываться, они получили силу забирать тех, за кем следили много лет с неутолимой завистью.

– Как выворотники? – спросила Улия.

– Вроде того, – шаги грума прошелестели в полной темноте, затем что-то скрипнуло. – Иди на мой голос. Я нашёл кровать.

Аликорн, вспыхнувший багряным во дворе, сейчас опять истончил своё сияние почти до прозрачности. Он не чуял опасности.

– Но где они? – Улия, боясь на что-то наткнуться, проследовала к предполагаемой кровати. – Те, кто забрал отражения?

– Явно уже не здесь…

Девушка коротко вскрикнула, когда кто-то схватил её за руку. Но испугаться толком не успела, так как тут же поняла, что это Тинар тянет её к себе. Она опустилась рядом с ним, нащупывая одеяло. Тепло… Как мягко и тепло…

– Мы просто переночуем, – голос Тинара казался сонным, он укачивал сознание аликорна ласковыми волнами. – Не открывай глаза, и всё будет хорошо.

Даже без этого предупреждения глаза Улии закрывались сами собой. Мягко. Тепло. Волны…

– Наверное, это древни, – уже с трудом произнесла она. – По крайней мере, я не встречала сущностей, которые бы с такой ловкостью управлялись с тенями и оттисками.

– Думаю, – Тинар звучал словно совсем издалека. – Это нечто другое.

– Почему?

– Не могу объяснить точно, но чувствую – природа разная. Знаешь…

Улия почувствовала, как он вдруг приподнялся на локте:

– Кажется, это был не один разрыв межтенья, – сказал он. – Слишком разные события происходят во всех частях Ойкумены. Словно вся дрянь, которая находилась поблизости, ринулась в образовавшиеся щели. Мы не можем знать, что нас ожидает за следующим поворотом, если бы не…

Тинар часто задышал, озарённый внезапной мыслью.

– Предсказание! Я-то думал, это всё бредни юродивых на площадях. Однако… Как же там было? Сейчас и вспомнить-то не могу…

– Вспомнишь, – Улия свернулась калачиком под его рукой.