Собачий лай взметнулся новой оглушительной волной, по кавалькаде пронёсся общий победный вопль, и Раф увидел барга. Удлинённое тело, покрытое короткой мягко-коричневой шерстью, тонкие ноги с твёрдыми копытцами, безрогая вытянутая голова с огромными круглыми глазами, на спине и боках – ряды светлых пятен. Он был очень красив. С узкой морды зверя, начинаясь в пасти, свешивались два невероятно длинных и острых клыка, отстающих от подбородка ещё на две ладони. Это точно самец, и он не успел спрятаться.

«Барг не знает», – подумал Раф, – «что у него изначально не оставалось ни единого шанса».

Привезённый накануне для императорской охоты зверь плохо ориентировался в незнакомой местности, но он был молод, здоров и ещё полон сил. Стая вылежцев, оглушительно лая, неслась наискосок, отрезая барга от спасительной гряды, и тогда он внезапно изменил траекторию: рванул напрямик, и буквально в пятидесяти шагах от императора перебежал ему дорогу. Мёртвый лес пугал зверя, но у него не оставалось выбора, и барг бежал уже по самой его кромке, всё ещё не решаясь углубиться в чащу.

Сент протрубил в рог, развернулся и сейчас же поскакал за ним.

Некоторое время кавалькада охотников мчалась следом, но конь императора был, без сомнения, самым выносливым из всех, и, кроме того, Сент словно намеренно, чтобы сбить сопровождающих, направлял своего скакуна по таким непроходимым буеракам, что все вскоре были вынуждены отстать от него. Только с младенчества привыкший к дикой скачке глава Вансинг, хоть и на почтительном расстоянии, но чётко шёл в хвост императорскому жеребцу, ловя небольшой вихрь лёгкого снега, стелющийся из-под копыт.

Раф, оставив позади выбившуюся из сил процессию, следовал за этими двумя, стараясь не терять из вида. Погоня длилась уже довольно долго, и, хотя быстрое движение радовало принца, азарт уже несколько поблёк. Он любил саму скорость, находиться в состоянии этой скорости, но вот убивать барга расхотелось. Теперь Раф надеялся поговорить с отцом, оставшись наедине, и просто старался не прозевать благоприятный момент.

Но его новый, так и оставшийся безымянным оруженосец тоже не отставал.

– Иди в зад зверя! – закричал Раф юноше. – Увижу рядом – переверну тень!

Для большей убедительности наследный принц спустил стелу, которая просвистела прямо у уха преследователя. Больше Раф не оборачивался, но по звуку остающихся далеко позади копыт он понял, что парень внял его угрозе. По крайней мере, сейчас его высочество слышал только ход своего коня.

Но… Раф только на мгновение отвлёкся на навязчивого лакея, как потерял из виду того, с кем так жаждал наконец-то встретиться. Отец точно намеренно отрывался от кавалькады своих сопровождающих. Две фигуры, что маячили всё время впереди, скрылись за деревьями, которые стали гораздо гуще в этой части бора. И вообще, всё вокруг стало мрачнее, хотя и светилось обильнее золотой хвоей, но отблеск этот, словно идущий с другой стороны мира, не радовал душу, а переполнял тоскливой тревогой. И барг… Принц уже давно не видел его.

Несмотря на непонятное предчувствие, сжавшее сердце, Раф последовал туда, куда, по его догадкам, могли направиться отец с Вансингом, и вскоре выехал к небольшому свободному от деревьев пятачку, засыпанному редким пушистым снежком поверх золотого настила опавшей хвои. После треска множества копыт, истошного собачьего лая и подбадривающих криков, Рафу на мгновение показалось, что он оглох. Здесь царила поразительная тишина.

Он сначала услышал, как переговариваются двое. Голоса ясно доносились из-за тесного частокола шершавых старых стволов. Принц увидел совсем рядом белого жеребца отца и приземистого, но выносливого каурого, принадлежащего сингу. Раф спешился, но решил пока не появляться перед Сентом, чтобы не вызвать гнева, а сначала прислушаться к настроению императора.