Нина Ивановна хорошо это видела, ей хотелось как-то помочь мне, скрасить мое одиночество рядом с другими детьми. Может быть, ее саму очень привлекала моя безропотная чистота и безупречность, когда ты с детских лет видишь людей насквозь, видишь их страсти и боль, их мысли, желания. Нина Ивановна спрашивала меня: «Как ты все это видишь, как это происходит?» Я отвечала, что это как безусловное знание, я вижу человека как наполненный сосуд, не как лицо, руки, оболочку, а как внутренности этой оболочки. Это не похоже на обычный механизм восприятия, это похоже на некое мерцание, вспышки с информацией, которые возникают в голове. Ты начинаешь смотреть на человека, а потом видишь все, что в его разуме. Я считала, что так происходит у всех, но потом, поняла, что ошибалась. Это понимание пришло ко мне в возрасте пяти-шести лет, когда дети уже начинали со мной играть как-то по-особому.

Я просто стала замечать, что дети сторонятся меня, потому что от меня невозможно ничего утаить. Как учиться быть лучше, умнее, хитрее, выносливее кого-то, если этот кто-то заранее знает все о тебе? Еще я удивлялась, что взрослые испытывают неловкость и страх рядом со мной. Я очень рано поняла, что это не мне у взрослых надо просить помощи и совета, а им у меня. Поняла, что взрослые тоже хотят что-то скрывать от других, чтобы быть уверенными в том, что они в чем-то лучше и сильнее. Я поняла, что именно какое-то тотальное, общечеловеческое, общемировое несовершенство заставляет людей кого-то не любить, кого-то боятся, обманывать себя или других. А мне выпала доля знать все это заранее и быть немного в стороне от этого всего. А что с этим делать мне никто не объяснял.

Вот такие сложные думы появились в голове у меня еще в дошкольном возрасте. Но гибкий живой и энергичный ум смог эти знание пустить на пользу, не обозлиться, не замкнуться, а продолжать познавать этот мир пусть в своем необычном ключе, не так, как это делают все простые ребята.

Нина Ивановна долго училась не стесняться своих мыслей при мне. Она много разговаривала со мной об этом. Она пыталась «дорасти» до моего уровня, открывая мне все свои потаенные уголки души. Основные знания Нины Ивановны были связаны с педагогикой и детской психологией. Чтобы быть хорошим специалистом в этой области, нужно уметь выкидывать из головы лишние мысли, обрубать ненужные сведения и информацию. Нина Ивановна была человеком дела, она воспитывала детей так, как того требует долг воспитателя. Она старалась не жалеть очень сильно тех, кого обижают или кто пережил серьезные психологические травмы. Она старалась не хвалить тех, кто обладал талантами или достижениями в учебе. Она старалась сильно не переживать, когда кто-то болел или умирал.

Излишние эмоции мешают и вредят не только самому специалисту, но и его подопечным. Так всегда считала Нина Ивановна, и ей это помогало быть одним из лучших педагогов в районе. Она не читала книжек по философии и по религии, не размышляла о мироздании и о сверхъестественном. Она не знала, куда направить меня, как помочь мне освоиться в этом мире и найти свой путь. Она брала меня к себе на выходные. Учила меня простым житейским мудростям, рассказывала о своей семье, об ее истории, об истории страны. Она старалась передать мне простые навыки и знания, которыми обычно обделен любой ребенок из детдома. Она рекомендовала мне книги о нравственно сильных людях, книги о подвигах и героях. Она учила меня готовить, вязать, шить, собирать грибы, разбираться в травах и животных, музыке, живописи. Ей хотелось, чтобы я нашла и выбрала ту область, которая будет интересна мне, чтобы развиваться и не зацикливаться на своем даре.