– Представляешь, петух у меня ночью сбежал. С пятого этажа сиганул и не разбился. Придётся снова в деревню за петухом съездить, а то американцы индейкой лакомятся, а у меня даже петуха на праздник не будет. Нехорошо так-то.

– Я думаю, тебе лучше курицу приобрести. Она не такая ретивая, а то, глядишь, и новый петух удерёт. Чем тогда на праздник питаться будешь?

– Я подумаю над твоим предложением, – заинтересованно проговорил сосед, заканчивая утренний перекур и бросая окурок вниз, на покрытый серебристой изморосью газон.

Я закрываю балконную дверь, и в наступившей тишине слышу тиканье будильника «Заря», и ставлю его на восемь часов утра. Уверенный в сакральном значении будильника, я медленно засыпаю, смежая тяжёлые веки. Мне грезится чёрный петух, неподвижно застывший на фонарном столбе, насторожено поглядывающий на прохожих. Под столбом сидит крестьянин и, застенчиво почёсываясь, по-крестьянски закусывает зелёным луком и круто посоленной краюхой чёрного хлеба.

В это время яркое утреннее солнце медленно поднимается над горизонтом. Постепенно улица заполняется спешащим по своим делам народом. Дождь кончился, и сверкающая улица Гастелло устремилась в дальнюю даль, растворяясь в золотых лучах осеннего солнца. Но люди не замечают этой красоты. Куда они держат свой путь? Щемящее чувство чего-то несбывшегося, несостоявшегося охватывает меня. Я любуюсь ими и по-хорошему завидую их деятельности и энергии. Они и без меня знают: «Что есть истина». Пока на них-то всё и держится в этом вселенском заповеднике. Главное – проснуться вовремя.

На носовую палубу вышел здоровенный толстый матрос с блинообразным лицом и вздёрнутым носом.

Он только что позавтракал и решил подышать свежим морским воздухом. Мимо проплывали корабли, буксирные катера и моторные лодки, а в туманном небе парили беспокойные чайки и кричали резкими, пронзительными голосами. Керченский порт, ощетинившись стрелами многочисленных подъёмных кранов, просыпался, сбрасывая с себя туман прошедшей ночи, и приступал к трудовому дню. Толстый матрос сытно рыгнул, потом потянулся и зевнул, широко открыв рот.

– Поосторожней зевай, а то чайка, избавляясь от переваренных продуктов питания, случайно может их в твой объёмный рот определить, – весело предупредил его внезапно появившийся боцман, – и потом, пора тебе переодеться в рабочую одежду. Скоро начнутся судовые работы, так что зевать некогда.

– Не надо мне ля-ля! – задетый за живое шуткой боцмана, сердито воскликнул толстый матрос. – Не первый год рыбачу. Знаем, что к чему!

– Ну-ну, – тихо сказал боцман и ушёл.

В восемь часов утра толстый матрос, переодевшись в рабочую робу, стоял на кормовой палубе с гордо поднятой головой и, пристально вглядываясь в горизонт, получал задание от боцмана. Боцман, видимо привыкший к выкрутасам разнокалиберной команды, спокойным и тихим голосом растолковывал круг его обязанностей.

Научно-поисковое судно «Профессор Месяцев», пройдя всевозможные проверки, медленно двигалось по Керченскому проливу. Впереди нас ждёт тяжёлая, но интересная научная работа. В этот раз предстоит исследовать прибрежные воды Перу и определить рыбные запасы этого района. Наше судно пойдёт туда своим ходом: из Чёрного моря через пролив Босфор – в Мраморное море, потом пролив Дарданеллы – в Эгейское море, незаметный переход в море Средиземное и через Гибралтарский пролив – в Атлантический океан. Пересечём Атлантику и через Панамский канал попадём в Тихий океан. Затем повернём на юг и, пройдя вдоль побережий Колумбии и Эквадора, окажемся в районе наших работ: на шельфе Перу. Можно было бы и не перечислять всех этих названий, но решил подпустить немного романтики в этот рассказ, надеясь, что кому-то это будет интересно и этот кто-то возьмёт карту и с замиранием сердца проследит весь наш экзотический маршрут.