Писал ли по воде, на зыби яркой,
Пророчествовал дерзко в храме слов,
Или я в скальной переплётной мастерской
Прожаркой литер утолял свой голод?
Доносится неутолимый вой
Хулу распутывающего снов.
А в наших упокоенных глазах
Жених улыбчивый спустился, молод.

«Как много жизни в пересчитанных минутах!..»

Как много жизни в пересчитанных минутах!
Огромным ситом кто-то сеет мрак.
Из ночи урн сочатся звёзды в утро,
Чтоб ночи прах я нёс среди зевак.
Дай мне приют воспоминанье рая.
Не ты ль пустые мысли отсекло?
Благодаря тебе я постигаю:
Моя душа – небесное стекло.
Шагну из нивы под небесный камень
И песни вам спою, неслыханные тут.
Спаси меня, любовь, под облаками.
Безмерна жизнь седи земных минут.

«Море близко и так далеко – предо мной…»

Море близко и так далеко – предо мной
Замирает, внутри меня стонет мятежно,
Там разливы, где берег мерцает иной,
Где мой дух не захочет пропасть и исчезнуть.
Там кафедрально закаты горят,
Безымяннейший ктитор – песок вековечный.
Дамба от пьяных набегов – земля,
Берег безмолвных прогулок под вечер.

«Пришёл, чтоб собирать во мраке крошки…»

Пришёл, чтоб собирать во мраке крошки
Акростиха утраченного лада.
Зачем смотрюсь я в душу осторожно.
Что недопонял, что мне знать не надо?
Что мною названо не по летам?
И я ли в ухо пел земной пустыне?
Так имя тишины доступно нам,
Лишённое тоскующей гордыни.
Я верю, тишина проступит в нас,
Но кто прощает, кто прощён словами?
Взываю к памяти, что воскресит сейчас
Всех предков, обнимающихся с нами.

Дерево предков

Как белоснежный ястреб остроклювый,
Дождь налетает жёлтым тростником,
Что стрелами усеял побережье.
На древе предков изумрудный шторм,
Молчит гнездо, повиснув над безбрежьем,
Осуждено на высылку без птиц.
А лесорубы машут наугад,
Прицелившись в сердечные мгновенья,
Как Откровение, поведавшее ад,
Закат бросает за порог прозренья.
Но для чего сверчок неброский в сенцах
Осколки ищет песни не спеша?
Зачем апостолы передают младенца, —
Чтоб ни одна не взорвалась душа?

«Душу зажгу, освещая дорогу…»

Душу зажгу, освещая дорогу,
стану искать я во мраке обитель.
Звёздам надкушенным стал я подобен,
ты же сегодня питбуль-победитель.
Мраком повеяло, солнце безмолвно
тает в картонной коробке мгновенья.
Глазами ищу я его осторожно —
в них ли надежда рождает спасенье?
Благу теперь день за днём посвящаю,
пусть так со мною навеки останется.
Я не повержен, но вырастаю.
Завтра Господь в наших лицах покажется.

Перевод с болгарского Алексея Филимонова


Об авторе. Владимир Стоянов Стоянов– болгарский поэт, музыкант-исполнитель, литературовед, переводчик, действительный член международной Академии литературы, науки, искусств «Русский Слог», за активную миротворческую деятельность удостоен звания «Посол Мира». Он первым представил болгарскому читателю стихи классиков русской литературы Владимира Набокова и Варлама Шаламова, духовный стих иеромонаха Романа, перевёл многих современных поэтов России. Он автор болгаро-русского издательского арт-проекта «Солнечные кресты», в котором выступает как составитель, поэт, переводчик, музыкант, представляя творчество значимых современных деятелей русской культуры: арт-работы Леонида Феодора, заслуженного художника России; поэзию: о. Романа; барда Лидии Анискович, исследователя творческого наследия семьи Цветаевых; Алексея Филимонова, журналиста, переводчика, исследователя творчества Владимира Набокова; Галины Дубининой, редактора издания с русской стороны, автора филологической прозы о Сергее Есенине; Сергея Бачинского, барда, поэта, переводчика. Книга «Солнечные кресты» (издатели – Фонд «Устойчивое развитие Болгарии» и Международная академия «Русский Слог») удостоена Гран-при в номинации «уникальная книга» международного форума культуры «Музы на русском Парнасе». Доставлена на передовой рубеж в госпиталь Донецка для восстановления духовных сил воинов света.