Время для Сарии и её сыновей как бы остановилось. Они слушали главу, затаив дыхание. Иногда зрительные образы так покрывали сознание, что их покачивало от невероятности увиденного.

– Всё это я увидел в духе, бренным телом своим лёжа на постели. И я должен донести до людей то, что узнал и увидел я. Как и остальные пророки, я буду на площади возвещать людям и призывать их к покаянию, ибо возмездие за грехи наши близко.

– Отец,– тихо сказал Ламан,– всё это хорошо. Но сейчас каждый день год кормить будет, а у нас ещё много зерна посеять надо.

– Да, отец,– поддержал его Лемуил,– ведь за этот месяц ничего не случится. Давай сначала закончим сев, а потом начнутся осенние дожди, и будешь в синагоге после молитвы проповедовать. Как остальные пророки. Пророки пророками, но кушать нам и весной надо будет что-то.

– Легий, муж мой, – поддержала сыновей и Сария,– действительно, давай закончим в поле, а потом ты понесёшь благую весть людям. Да и люди будут внимать тебе, не отвлекаясь по своим делам. Сыновья правильно говорят: впереди праздник Хануки. А Хануки – это исправление извращённого, освящение осквернённого, восстановление разрушенного. Твои слова будут как раз к месту и ко времени. А урожай же есть жизнь человека, его крепость и сила. Не зря же а ходеш а Тишрей называют Эйтаним. Да и Шабат есть, когда ты сможешь это говорить.

Легий осмотрел своих сыновей. Под его густыми бровями, в капельке навернувшейся слезы можно было увидеть жалость и горечь.

– «Не хлебом единым сыт человек»,– так наставлял меня Господь в духе. Вы слушали меня, но не услышали. Пускай будет по-вашему: хлеб посеем, а кто убирать его будет, решит Господь.

Ещё пару раз выпадал дождь, поэтому посев озимых затянулся почти на неделю. А там вскоре начался праздник Хануки, на последние дни которого пришло начало а ходеш а Тевет, десятого месяца, что значит добро, благо, улучшение, исправление. С Теветом пришли холода, промозглые зимние дожди и даже снег. Пастухи загнали овец в овны и сидели по домам, да по субботам ходили в синагогу послушать богославные тексты, которые мы сейчас называем Ветхим Заветом, да попеть Псалмы.

Легий раза три выходил после чтения и пытался пророчествовать и возвещать о том, что он увидел и услышал. Но уже тогда было понятно, что нет пророка в своём Отечестве. Иудеи открыто насмехались над ним, не веря его словам. А когда в духе Легий начал разоблачать Иудеев в их злодеяниях и кощунстве, при этом свидетельствуя им то, что он увидел и услышал, и то, что он прочитал в книге, что ясно указывало на пришествие Мессии и на искупление мира, они вознегодовали на него, подобно, как на древних пророков, которых они изгоняли, побивали камнями и убивали. Но в тот раз, как и потом тоже щедрые милости Господа простирались над ним, как и над всеми теми, кого Он избрал за их веру, чтобы сделать их могучими, вплоть до силы избавления. И потом, когда Сария ходила к колодцу за водой, сердобольные соседки говорили ей, что фанатики ищут возможность лишить Легия жизни. Оставаться в городе стало опасно, но и уходить в зимнюю стужу и промозглые дожди тоже было чревато. Посовещавшись с женой и сыновьями, они перестали посещать синагогу, что ещё сильнее усугубило обстановку.

Наконец, наступил а ходеш а Шват, одиннадцатый месяц, что значит «ветвь», «посох». И когда распустились листья на деревьях и зацвели плодовые деревья, а по берегам – похожий на посох цветок «шавшевет» – посошок, произошло ещё одно событие, кардинально изменившее жизнь всего шевета – рода Легия.

На этот раз Господь обратился к Легию в сновидении, и сказал ему: «Благословен ты, Легий, за то, что ты совершил; и поскольку ты был верен и возвещал этому народу то, что Я повелел тебе, они стремятся лишить тебя жизни». И было так, что Господь повелел Легию в сновидении, чтобы он взял своё семейство и ушёл в пустыню. Легий был послушен слову Господа, а потому он сделал так, как Господь повелел ему. И было так, что он отправился в пустыню. И он оставил свой дом, и землю своего наследия, и своё золото, и своё серебро, и свои драгоценные вещи и не взял с собой ничего, кроме своего семейства, и провизии, и шатров, и отправился в пустыню. И даже мысли сомнения не было в голове Легия.