Извините, я остановлюсь. Надо себя останавливать. Знаете, как определяется вторичный бред психиатрами? Когда вы видите или слышите что-то, чего или кого не должно быть, и делаете из этого заключения, влияющие на вашу жизнь. Еще бред должен быть непоколебим без применения специальных средств, но это уже детали. Так что надо вовремя останавливаться, когда ваше воображение совсем уж растечется по древу Познания.

Вы хотите знать, чем отличается первичный бред от вторичного?

Насколько я понял, первичный бред возникает вообще на пустом месте. Когда ничего подобного не было. Лежал со мной в отделении человек из станицы Гривенская, у которого был бред ревности, что его жена ему изменяет с президентом. Поскольку Ельцин станицу Гривенскую не посещал, а жена бредящего из станицы никуда не выезжала и вообще изменять не собиралась, это и будет первичный бред. Впрочем, когда будете справку на права получать, уточните про это у психиатра, а то я могу что-то и перепутать.

Вернувшись к началу разговора про вот эти миры, которые случайно задержались и не уничтожились в положенное время, я думаю, что они постепенно готовятся к грядущему прорыву Тьмы. Они уже несут на себе печать этой Тьмы. Что-то вроде клейма на продукте: «Внесен в лист ожидания на уничтожение, подлежит полной ликвидации через…» А пока в нем, как в магазинном кефире, буйствуют процессы прокисания – происходят кровавые восстания, множатся войны, народ звереет и дичает. И тогда, когда процессы «брожения» доходят до какого-то уровня, в мир проникает Она. А вот дальше – я не готов сказать, какими закономерностями обусловлен дальнейший процесс. В Углегорске Тьма была около десяти лет. То двигалась вперед, то отступала. В итоге немалое число людей думало, что все закончится еще не скоро. Кое-кто думал, что это самообман и все рухнет буквально завтра. Проходили годы, твари Тьмы множились и совершенствовались, но обвала Тьмы все не было. Поэтому идея о том, что Тьма стояла и еще стоять будет, лишь чуть колеблясь – километр туда-сюда, – не выглядела совсем идиотской. Люди веками жили близ вулканов, но эти вулканы извергались далеко не каждый год, и даже не каждое столетие. Надо быть либо пророком, либо сумасшедшим, чтобы точно учуять скрежет того камня, что ознаменует начало лавины.

Мне кажется, я его учуял. Поэтому я смог уйти из этого обреченного города и мира. Возможно, это была награда. Возможно, это была издевка судьбы. Потому что я вновь увидел мир, пораженный Тьмой. Наверное, увижу еще, потому что и Тьма должна прийти ко мне. И я уже говорил, что в этом даре судьбы есть и проклятие. Ибо я должен думать, что Тьма придет именно по моим следам. Может, я уже принес ее росток на подошвах своих кирзачей. И этот росток зацепился где-то за камень и остался в Атакаевской щели. И ждет там своего часа. А в этот час сдвинет гору и воды, открывая дорогу Тьме.

Скорый или уже наступивший конец Углегорска я почуял, когда в городе началась реальная борьба за власть. Ну, помните, еще из школьного учебника притча про веник и детей…

Люди, попадавшие в мир, зараженный Тьмой, еще жили за счет единого фронта против нее. Конечно, каждый по-разному вкладывался в работу. Подковерные смены власти, должно быть, были и раньше, но такой раздел власти с убитыми и прочими вещами – это уже переворот или революция. Тьма при таких деяниях хищно облизывается и пошире разевает пасть.

Да, мне говорили, что власть имущие изрядно оборзели и разное неподобство творили. Так говорили и раньше. Да, Луи Шестнадцатый и его супруга тоже были не подарок. И хоть несколько, но невинных их жертв сидели в Бастилии. Но вы готовы сказать, что последующая кровавая вакханалия была обязательно нужна как воздаяние за семерых узников ее, пусть даже без суда и следствия? Вот, например, такое: «Граждане республиканцы, Вандея более не существует! Благодаря нашей свободной сабле она умерла вместе со своими бабами и их отродьем. Используя данные мне права, я растоптал детей конями, вырезал женщин. Я не пожалел ни одного заключенного. Я уничтожил всех!»