Я бы, наверное, долго так простояла, но Ирина Аркадьевна разрешила ситуацию.

– Да не бойся ты! Пошли. Знала она вас и любила, Жора ей рассказывал…

Не знаю, может это был неизвестный мне гипноз, но её голос успокаивал и направлял. Мы дошли до лежащей в гробу успокоенной старушки. На вид она была совсем не страшная.

– Ну вот. Поздоровайся и поцелуй её.

Я автоматически схватилась за стенку гроба, боясь, что вот сейчас наклонюсь и плюхнусь рядом с этой милой почившей женщиной. Прикоснулась губами ко лбу. Особенно страшных чувств это действо у меня не вызвало. Но мозг уже просто верещал от напряжения. Для него такое моё поведение было воистину невозможным. Я, целующая покойника, – этот образ никогда и ни за что не смог бы возникнуть в моём представлении. Если бы, конечно, не присутствие Ирины Аркадьевны.

– Идём, посидим с нами…

Мы вернулись в залу, где я свалилась на пустой стул. Конечно, посижу. Даже если бы и хотела сейчас выйти из дома, вряд ли смогла. Ноги ватные, сердце колотится, в голове сплошной туман.

Зашел чуть ли не сияющий Жора, негромко что-то сказал. Вся сидящая на диване тройка заулыбалась ещё шире. Мама родная! Что ж происходит-то! Это невозможно ведь! Это же похороны! А они сидят, совершенно искренне радуются, улыбаются и даже приглушенно хихикают! Так ведь не бывает! Похороны – это ведь очень скорбное мероприятие, доставляющее много печали и горести. Все об этом знают! И я об этом знаю…

У меня возникло лишь одно объяснение происходящему. Я попала в окружение сумасшедших. Да, да, ни много ни мало. То, что эти люди сумасшедшие, не вызывало никаких сомнений. Моё длительное знакомство с большинством из них никак не противоречит данному объяснению. Я просто эту их грань раньше не замечала. Вот и всё!

С облегчением я вздохнула. Наконец-то найдено веское объяснение, удовлетворившее моё истерзанное сознание, и к тому же вполне логичное. Ну сумасшедшие, и сумасшедшие. Люди, в конце концов, разные бывают. От данного умозаключения стало значительно спокойнее. Приспособиться можно ко всему…

– Смотри, смотри, глядит на нас и думает, что мы все ку-ку! – Ирина Аркадьевна повертела ладонью у виска, обращая внимание своего окружения на меня.

Я в ответ лишь кисло ухмыльнулась. А, бог с ними!

Себя б не потерять…

Ку-ку не ку-ку, а таких озарённых физиономий мне в жизни встречать ещё не доводилось. Даже на самых весёлых, праздничных и бурных мероприятиях, не говоря уже об похоронах. Глаз не отвесть… Торжественно-радостный Жорж, с едва уловимой ноткой грусти в глазах, окутанный непостижимой таинственностью и значимостью происходившего. Ирина Аркадьевна, пребывавшая в приподнятом настроении и излучавшая всем своим видом всепроникающую радость и неподдельную осознанность. Наташка, прилепившаяся к ней рядом, тоже потихонечку светилась. Она вряд ли понимала суть случившегося, но ей это непонимание не мешало чувствовать то же, что и её крестной. И даже близкая знакомая Алла имела на своём достаточно практичном лице отблеск торжественной радости.

– Жора! Посмотри, Женя просит расческу положить, её любимую…

Ирина Аркадьевна неопределённо кивнула куда-то вверх, Жора завис на пару секунд.

– Ага… сейчас… – и куда-то вышел. Через минуту зашел с тёмно-бордовым гребнем в руках.

– Пойди, поклади ей…

– Угу…

Он направился к гробу, аккуратно приладил гребень к стеночке, заботливо прикрыл покрывалом, расправил складочки. Вернулся в залу, где обменялся многозначительными улыбчивыми кивками с Аркадьевной.

Глядя на происходящее, я тоже улыбалась. А что ещё оставалось делать? Чтобы окончательно не свихнуться, я рисовала в своём воображении забавную сцену: покойная старушка вдруг встаёт из гроба в неудовлетворённом состоянии и объявляет о невозможности продолжить свой путь не причесавшись. И, получив необходимое, уже полностью упокоившись, отходит окончательно…