Подъезжая к дому, у меня уже всё тряслось от нетерпения. Прикидывала, как найти повод, чтобы узнать имя нашего собеседника и его местоположение. Он опять очень вовремя заметил:

– Вот, возьмите визиточку. У нас есть офис в центре, тут телефоны и адрес. Обязательно приходите, я вас многому научу.

Я ликовала. Машина остановилась, Наташка выскочила, даже не попрощавшись, лишь командно буркнула:

– Цветы не забудь…

– Всего хорошего, до встречи! – прощаясь с водителем, я извинительно улыбнулась. Было неловко за Наташкино поведение. Неловко и удивительно. Уж у неё с вежливостью дела обстоят значительно лучше, чем у меня, а тут – нате! Ни спасибо, ни до свиданья…

Подпрыгивая с заветной визиткой в одной руке и с букетом сирени в другой, я её еле догнала.

– Представляешь! Вот повезло, да?! Классный мужик… – я осеклась перед устремлённым на меня совсем не восторженным, а очень даже суровым взглядом. – Ну ты что? Ведь такое знакомство…

Наташка пристально смотрела. Я начала понимать, что я чего-то недопонимаю.

– Ты что, правда не соображаешь? Или прикидываешься?

– Чё мне прикидываться…

– Действительно… не надо… На букет посмотри! Ты сирень видела?!

Я уставилась на цветы.

– Ну…

– Сюда иди… – она резко дернула меня за руку, перемещая в фокус света, льющегося от уличного фонаря.

– Видишь?

Сирень была сплошь чёрной, даже стебли.

– Завяла… без воды… – ляпнула я, начиная потихоньку соображать, что к чему. Внутри у меня что-то безвозвратно ухнуло. Вмиг исчезла мечта об изменении судьбы. Стало немного противно и тоскливо.

– Цветы так не вянут… тем более за полчаса…

– Но всё так хорошо было… – я ещё на что-то надеялась. Ну, почернела сиренька, ну, может какая-нибудь химическая реакция или ещё что. Мужик же вот какой, судьбы меняет…

– Что хорошо?! Машину нам подали? Так – раз! И пожалуйста! Халява, плиз! Разговоры умные, болячки мы видим, про судьбу знаем! Ты что, правда не понимаешь, кто это был? – Наташкина возмущенная категоричность хоть и отрезвляла, но задевала меня не на шутку. А крыть было нечем. Тёмные начинают и выигрывают. А я купилась как дитя. Проти-и-ивно….

– А пчёлы?! Ну уж это-то ты должна знать!

Я досадливо махнула рукой. Про пчёл-то понятно, знаю. И читала, и сталкивалась, и, как подтверждение в натуральную величину, опять же Жора и Ирина Аркадьевна. Ни одного, ни другую за всю их жизнь ни пчёлы, ни какие другие насекомые не трогали. Энергетика человека, которую распознают эти трудолюбивые букашки, отвечает его сущности. Даже в квартире, где мы сейчас проживаем, везде порядком и мух, и комаров, и залетающих шмелей, везде, кроме комнаты Жоры. К нему почему-то они в гости не летают. А нас своими визитами уже замучили…

– Но не могла же я настолько ошибиться! – моё порушенное эго не могло успокоиться. Как возможно так опростоволоситься! Не увидеть то, что нужно было увидеть, и впечатлиться только лишь речами! Ей-богу, лучше б по физиономии стукнуло, чем по самости…

– А я не знаю, чем ты думала! Ехали мы полчаса, вместо положенных десяти минут, да ещё и по пустой дороге. Конечно, времени мало, вот его и удлинили. Сирень почернела, морда искусанная, песни, прям, как у Булгакова, ты подвывала достойно. Что петь хочется?

– Петь не хотелось…

– Ну, и что?

– Не знаю… он пел, и я пела… Ну… мало ли…

– Ох! – Наташка сокрушенно вздохнула. – Давай я позвоню Ире, спрошу. Может, действительно, я с ума сошла!

– Давай! – я радостно согласилась. Может, мы что-то не так понимаем, и крёстная сейчас нас, вернее, меня, успокоит, скажет: «Да нормальный мужик, светлый», и так далее и тому подобное.