Наша тягостная встреча закончилась ничем, алгоритма последующих действий ни у кого не было, как не было и понимания, что делать дальше. Народ понуро разошелся, а мы с Наташкой продолжали сидеть и думать. С деловых обсуждений перешли на внутренние.

– Как ты себя чувствуешь?

– Да нормально, вполне. Неудобно только немного, сама не знаю почему.

– Больше не отключает?

– Да нет. Только вышла из автобуса, всё сразу включилось, в норму вошло… Как огурчик… чуть маринованный… Фигня какая-то…

Дальше она рассказывала о событиях, которые я благополучно пропустила, и о лицах, с которыми я также благополучно не встретилась. Из её повествования стало понятно, что я пропустила много интересных моментов. Ведь ничто так не характеризует человека, как его семья, круг родных. Конечно, учитывая обстановку, в коей пришлось знакомиться с родственниками уже покойного нашего руководителя, услышать нехорошие отзывы о нём никто не мог, но вот увидеть и отметить истинное к нему отношение, это да, это получилось. Как оказалось, успешным, сильным и предприимчивым лидером его считали лишь люди, находящиеся за пределами родственного круга, то есть мы. Возникал вопрос: то ли мы, его сотрудники и зависимые соратники, видели не то, что есть, то ли родня, что называется, «лицом к лицу лица не увидать», не смогла разглядеть достоинства своего единокровного? С семейным непониманием и неверным восприятием практически каждый из нашего коллектива был знаком не понаслышке, и эта версия могла бы быть единственно приемлемой. Могла бы… Но было одно «но»…

– А крёстная говорила… – протянула Наташка и развела руками, озвучив это самое «но».

Да… Удовольствия в прозвучавшем было мало. Да, говорила, говорила! Но мы, смакуя и обсуждая сказанное этой самой крёстной, никаких выводов не делали. Давно говорила, что за нашим «горцем» идти нельзя, что преследует он исключительно какой-то свой внутренний интерес, денег мы никаких с ним не увидим, и вся наша затея развеется прахом. Ох, лучше бы и не говорила! Тогда бы не было ощущения полного идиотизма. Тебе говорят «белое!», а ты – «чёрное!»; тебе опять «белое!», а ты настойчиво – «черное!» И даже мысли не возникает о возможности приобретённого дальтонизма…

Повисла мрачноватая тишина. Я по-своему, Наташка, видимо, по-своему свыкались с идеей полного провала нашего, казавшегося радужным, бизнеса. И с провалом собственных ожиданий, и с внутренним провалом трудно было смириться…

– Я вчера на похоронах звонила ей, пока ты изображала из себя спящую красавицу. Ну, волновалась!

– А-а-а-а. И что? – Смена темы вызвала во мне уже узнаваемый комплекс чувств. Было очень интересно и чуточку страшновато.

– Ничего! Она меня успокоила, сказала, что ничего страшного не происходит. Просто тебе нечего было там делать, и ехать вообще не стоило. Вот и отключило!

Весёленький вердикт. «Всё просто» и «вот и отключило». Я уединилась с пачкой сигарет на балконе, размышляя над очередным посланием от где-то существующей крёстной. Моему уму хотелось бы получить веские доводы и толковые объяснения тому состоянию, в котором я пробыла почти сутки. Получить полное описание причин и разложить по полочкам варианты следствий. А тут – очень неудовлетворительное и слишком простое объяснение. Настолько простое, что в какую-то долю секунды осозналось как единственно правильное. Ведь не хотелось ехать, аж до дрожи не хотелось. Ещё в тот самый момент, когда кто-то предложил и все согласились с идеей общей поездки для показательных проводов наставника в последний путь, все мои чувства затрепетали от несогласия. Все до единого! Два из них были главными – это чувство отсутствия уважения и раздражающее своей обыденностью чувство лишних материальных трат.