Кот словно бы понял, спрыгнул со стола и направился к блюдечку. Тем временем Вера Васильевна набрала номер:
– Нина? Я тебе с жалобой звоню. Витька твой – двоечник, понятно? Учится на кинолога, учится, а барбосы его лохматые по всему поселку шастают!
– Да же только начал учиться-то! – из трубки послышался всполошенный голос другой пожилой дамы. – Раньше ж так, как сердце подсказывало, с собаками обращался. А эти еще и из приюта, он их взрослыми взял. Да что случилось-то, Веруша?
– Ладно, шучу я, – но в голосе Веры Васильевны все равно слышались ворчливые интонации. – Однако с тебя причитается, вернее, с Витька. За моральный ущерб ребенку.
– Какому ребенку? – оторопели на том конце. – Вадик уже неделю как в городе, с родителями. Школа же началась.
– А вот ты приходи и узнаешь все. И вязальные схемы свои прихвати. Все неси.
Нина Семеновна была дамой исключительно любопытной, поэтому на участке подруги оказалась уже через две минуты. Вера Васильевна ждала ее на крыльце.
– Нина, ты на метле, что ли, летела? Заходи, только медленно и тихо – у ребенка все еще стресс.
– Да какой ребенок-то?!
– Тише… – шикнула хозяйка дома.
Спустя несколько секунд обе пожилые дамы с умилением наблюдали, как белый кот с пятнами цвета циннамон сыто намывал мордочку, восседая на столе.
– Вот такой вот ребенок, явился. А твои мохнатые крокодилы его еще и напугали!
– Не мои, а Витька… машинально поправила Нина Семеновна и осеклась. – Погоди, а как же Вадик? У него ж аллергия на все меховое…
– Вадик пока в Москве, а там разберемся. До лета еще времени много, а на короткие каникулы ты ж меня подстрахуешь? С тебя все еще причитается…
Вера Васильевна откровенно ехидничала. Соседка пробурчала что-то и водрузила на стол папку с торчащими из нее листами. Кот недовольно попятился и переместился на ближайший подоконник.
– Ну и зачем я все это тащила? Свитерок будем вязать? Или ползунки ребеночку?
– Почти угадала, – Вера Васильевна была непоколебимо серьезна. – Ты своим бегемотам весь дом вязаными лежаками завалила. Вот и мне помоги, а то я только на спицах вяжу. Надо Дживсу пару лежаночек сделать.
– Так тут крючок нужен…
– Есть крючок, просто я лет двадцать им не пользовалась, надо навыки восстанавливать. Раскладывай свои схемы, я пока рукодельную корзинку достану.
Корзинка была впечатляющей. Она больше напоминала короб коробейников, причем заполненный с горкой. Один клубок, словно живой, спрыгнул и покатился в сторону кота. Тот пару секунд опасливо посмотрел на него, спрыгнул с подоконника, тронул лапкой и помчался играть.
– Ну вот и игрушку организовали детю.
Уже давно зашло солнце, соседка ушла домой, недовязанные лежаки тщательно спрятали подальше от будущего владельца. Вера Васильевна рылась в шкафу.
– А, вот он!
Женщина вытащила старый пуховый платок, утративший форму.
– Пока на нем поспишь, а скоро и персональные кроватки будут готовы.
Кот Дживс сидел на тумбочке, взирал на новую хозяйку и недвусмысленно трогал лапой блистер с таблетками.
– И ты туда же? Мало мне детей, еще и ты решил за моим здоровьем последить?
Кот не уходил, продолжая подталкивать лекарство в сторону хозяйки.
– Ладно-ладно, убедил, – ворчливо ответила бабуля, расстилая платок на стуле рядом с кроватью. – Выпью я твои таблетки. А ты спи давай – много у тебя впечатлений было за день.
Кот дождался, пока женщина выпьет лекарство и только тогда перепрыгнул на стул. Спустя минуту там лежал сладко спящий, пушистый клубочек.
*СЦЕНА ДЕВЯТАЯ*
Комната была странной. Почти пустой, в темных тонах. Лаконичной. Как будто ее обставлял тот, кто совсем не заботится об уюте. Серые стены, невнятного цвета пол, массивный дубовый стол, неудобный стул.