В семейной жизни. Чтоб талант расцвёл…
Так думая, до комнаты добрёл.
То ж, праздник послезавтра. Как же быть?
На службе надо чем-то угостить.
103
День пролетел, за ним пришёл другой,
А после двадцать семь мне лет настало.
Вот, время всё летит над головой.
А жил ли я? Нутро моё не знало.
Фома Семёныч сам меня поздравил.
В смущении провёл я этот день.
Неловко было. Вечером под сень
Свою, домой, опять я путь направил…
К родителям бы съездить как-нибудь…
Устал. Пораньше нужно лечь, уснуть.
Вновь, кажется, жизнь вовсе не плоха.
И стоит ли роптать и брать греха?
104
Быть может, службу мне не покидать,
И не мечтать о творчестве вчерашнем?
Давно нет вдохновения писать.
А брошу службу… Как-то будет дальше?..
Вот завтра из присутствия, возможно,
По адресу схожу, что дал Кузьма.
Здесь ноты положу, не то весьма
Легко их позабыть неосторожно…
Однако, музыкант ведь я плохой.
Конечно, на меня махнут рукой.
Хотя бы только ноты показать,
Да знаний хоть крупицу перенять.
105
Вот вечером стоял я у двери,
Где доносились звуки фортепьяно.
И с ними голос лился изнутри
Бесчувственный, но ровно, без изъяна.
Я подождал. Вот вскоре тихо стало…
В передней шум… Затем открылась дверь,
И вышел человек. К двери теперь
Я подступил, лишь сердце трепетало.
Ну, что ж… Теперь… О, Боже, помоги.
Я постучал… Послышались шаги.
Открыл мужчина невысокий. Я
Назвал себя. – Кузьму, ведь, Ильича
106
Ключаева вы знаете? Ведь так?
– Да, знаю, да… – Он к вам меня направил
– Что ж, проходите… Не пойму никак,
Признаться… Вы поэт, как я представил?
Чем я могу служить? – Принёс вот ноты…
Мы в комнату прошли. Вновь дождь в окне.
Жена его на кухне. – Что же, где
Причина всех стараний и заботы?..
Я музыку могу лишь наиграть,
Вам помощи ж не в силах оказать.
– Что скажете, спасибо и на том.
И так уже отвлёк, придя в ваш дом.
107
– Присаживайтесь… Что мне посмотреть?
– Сначала…
Очень пасмурно в природе.
Зачем я здесь? Ведь не могу и сметь
Надеяться на ценность тех мелодий.
– Мне кажется, что высоко уж очень…
Он сбивчиво исполнил первый такт.
– Нет, на октаву ниже здесь. Да, так…
Тут для гитары ноты… Я не точен.
А выше – скрипка.
Сумрак напряжён…
Он заиграл… И я был поражён.
Мир ярче стал в мгновение одно,
А только что ведь было так темно.
108
Он тоже стал, казалось, окрылён.
Мы оживились, стали улыбаться,
Пропал какой-то тяжкий полусон,
Жена к нам с рукадельем заниматься
Пришла теперь. В углу на стул присела.
– На скрипке не умею, жаль, играть.
И если уж по правде вам сказать,
Нет связей у меня, вот в чём всё дело.
– Пусть… – Сами, ведь, певцы меня зовут,
Аккомпанировать, коль где поют
Они… А впрочем… Завтра я б сказал…
Послушайте, на слух я подобрал…
109
Вот. Ноты были те для всех секрет.
И мне за них уж деньги заплатили.
Сходил три раза слушать… или нет,
Четыре. Вот… И их потом купили.
Он наиграл. – Здесь вот аккорды… Сложно…
Так тяжко скучным показалось мне,
На что он тратил время… В тишине
Я после всё же восхитился ложно.
Нам неуютней стало всем тогда…
А музыка казалась мне бедна
Разумным… Но не смею утверждать,
Возможно, я не смог её понять.
110
Он, вдруг, прервался, ноты отложил…
– А вам самим писать не приходилось?
– Да есть тут пьесы, но… – Я б так просил,
Сыграйте, если будет ваша милость.
Он поискал. – Листы убрал куда-то…
Вот заиграл, а я пытался внять,
Как сочинитель, я хотел понять,
Почувствовать чрез музыку в нём брата.
Пейзажей дивных жаждал я узреть,
Как гении другие посмотреть
Живут вокруг…
Он вскоре перестал…
А я «ты вновь один» себе сказал.
111
Мы помолчали… И мою тетрадь
Опять открыл он. Звуки замерцали,