Мент закопошился в кармане, покряхтывая, пытаясь воспользоваться моментом и вдохнуть побольше кислорода.

Каждый гудок, казалось, длится вечность и я ослабил захват, чтобы ментяра не сдох. Уж его смерть мне сейчас не выгодна. Я потом доберусь до них. Всех.

Стеша долго не отвечала и мне выть хотелось. Жуткие картинки проносились в голове со скоростью света и ни одна не радовала.

— Какие люди! — закаркал в динамик ублюдок. — Наш будущий папочка звонит, слышишь, Стешенька?

Вполне ожидаемо вместо Стеши ответил Синий. Тварь.

— Слушай сюда, гнида! Я сгною тебя в отстойнике, если хоть пальцем её тронешь!

— Это ты меня послушай, Север. Я уважительно отношусь к беременным женщинам. Но это только пока… Пока ты не дёрнешься. А когда дёрнешься — грохну твою шалашовку, понял? Твоё отребье из её пуза вырежу и пришлю тебе посылкой. Так что, будь хорошим мальчиком и я отпущу твою тёлку сразу же, как тебя повезут по этапу. А теперь, Стешенька, поздоровайся со своим папиком, — ублюдок мерзко заржал и его голос сменился Стешиным.

— Матвей! Я люблю тебя, слышишь! Люблю! Даже если они меня убьют, знай, что я люблю! — мелкая истерила и плакала, а я, блядь, нихера не мог поделать.

Не мог забрать её из граблей ублюдка Синего. Не мог защитить мою кошку. И от этого грудь разрывало, наизнанку выворачивало. Но не время для эмоций. Когда ты ранен и окружён шакалами, ни в коем случае нельзя показывать свой страх — сожрут тут же.

— Слушай меня, маленькая. Очень внимательно слушай. С тобой всё будет хорошо. Я сейчас же вызову Яра и он тебя заберет, а ты не истери и делай все, что тебе скажут. Береги нашего ребенка.

— А ты… — связь оборвалась, а я машинально сжал руку, которой удерживал следака.

— Потерпи, мусор. Ещё один звонок другу и я весь твой.

*****

Месяц спустя:

— Привет, мелкая! Грустишь? — Ярик заглянул на кухню, где я в очередной раз делала вид, что ем. — Может отвезти тебя куда? По магазинам там…

— Нет.          

Отвернулась к окну, всем своим видом показывая Самсону, что мне нет дела ни до него, ни до окружающего мира. Надоело делать вид, что у меня всё замечательно только потому, что ублюдок по кличке Синий не прирезал меня, как обещал Матвею, а отпустил, когда Северов выполнил его требования.

Отец моего ребёнка сел в тюрьму, а я осталась одна. Нет, меня, конечно, поддерживают Елена Львовна, к которой я переехала, и Самсон. Буквально пылинки с меня сдувают. Но я всё так же вою по ночам в подушку. Я всё так же одинока.

— Стеш, ты хоть иногда выползай из своей раковины, а? Не дело это… Вот так вот себя в угол загонять.

— Не дело? Может дело то, что Матвей в тюрьме? Может дело, что меня даже на заседание суда не пустили? Может дело, что мой ребёнок увидит своего отца впервые в пять лет?! Это дело?! Так я скажу тебе в чём дело! Дело в том, что ни ты, ни кто другой из блатного окружения Севера не помогли ему! Просто оставили гнить в тюряге! Вот в чём дело!

Такие выпады случались со мной почти ежедневно и Яр даже не удивился.

— Это его решение. Он велел не вмешиваться. Нужно просто подождать, Стеша, — и так каждый раз.

Каждый раз они съезжают с этой темы и, улыбаясь мне, как несмышленому ребенку, продолжают молча жить дальше, словно ничего не произошло.

— А тебе, я вижу, понравилось его решение! Думаю, ты даже рад! Ведь теперь никто тебе не помешает увиваться за мной, да? Думаешь, я ничего не вижу? Думаешь, не знаю, что ты хотел бы оказаться на месте Матвея?

— Думай, что говоришь, — Самсон нахмурился, словно я сейчас всё выдумала. — Матвей мне, как брат.

— Но не брат. Да и не смотрят на невесту брата так, как ты смотришь на меня.