Девушка в зелёном купальнике крикнула ему с помоста:

– А вон смотрите, какая палка! Прямо над вами…

Пробежала по доскам, прыгнула на гальку, вскарабкалась по-обезьяньи наверх и стащила сук – длинный, корявый.

– О, спасибо! Тут ужин сготовить хватит! – сказал Артур и стал поджигать сухую листву. – А вы – местные?

– Не-е. Мы приехали.

Темноволосая, загорелая, она смотрела несколько лукаво, но доверительно. Глаза – густо-зелёные, на переносице – каникулярные веснушки. Подруга была светловолосой, бледнокожей (вероятно, не приставал загар), в ярко-жёлтом, тоже сплошном, купальнике и с неопределённым лицом, как сырой блин, о котором ещё не знаешь, что получится.

– На дачу? – спросил он.

– Бабушкин дом.

– А что же тут всё огородили? Еле пролез.

– Это ещё что! – сказала светленькая. – Раньше от забора до самой воды висел моток колючей проволоки!

– Мы вон с той стороны лагеря пролезали, – поддержала её подруга и протянула жалобно: – Нас прогоняли.

– Да, время… – сказал гость, подкладывая ветки в костёр. – Нашему поколению повезло… Но вы должны знать, что на этот берег никто не имеет никакого права. Юридически. По закону. Берега рек, судоходных, транспортных, особенно таких, как Волга, – это стратегическая территория. Это ваш берег.

Заварка в кружке поднялась, сквозь неё вздулась пена. Подержав ещё немного кружку над пламенем, он поставил её на гальку, вынул из сумки чашку и налил немного чаю. Устроившись поудобней, начал отхлёбывать. Наблюдал за купальщицами, которые опять ушли на край помоста.

Обе ныряли с траекторией дельфина. Без брызг, с прямыми ногами. Ступни исчезали в воде, захлопывая гладь и унося в глубину крутящийся шлейф пузырей. Всплывали, мотнув головой, и гребли к помосту. Вылезали, словно литые, с острыми коленками и лоснящимися бёдрами. Сдавливали ладонями влагу с купальников – сверху вниз, вода сбегала по ногам. Зеленоглазая с некоторым женским изяществом поправляла у виска подкрашенные каштановые завитушки и всё поглядывала на гостя, будто ожидала ободрения.

– А какая там глубина? – спросил он.

– Три метра, – сказала она и посторонилась.

Он уже шёл с жердью замерять. Сунул конец в воду, но его повело течением. Наконец жердь упёрлась в дно, и… тут боковым зрением Артур увидел огромного пса! Пёс стоял на берегу. Окрас и стать мощной восточноевропейской овчарки, великолепная стать! Вот только уши подвели – изломанные концы висели.

Оглашая побережье басом, пес пошёл на помост. Артур невольно опустил жердь, преграждая дорогу.

Пёс шагнул и в мгновение ока перегрыз конец палки. Затем ещё и ещё – и, роняя куски, продвигался к мужчине.

– Он меня съест! – воскликнул Артур.

– Да нет! Он добряшка, – в голос крикнули девочки. – Полкан, нельзя!

– Его зовут Полкан? Здорово! Как в сказке! Ай, хороший Полкан! Вот, на, догрызай.

Пёс одним прикусом разделил пополам остатки брошенной перед ним жерди и прошёл к краю помоста, а потом обратно. Не обращая внимания на незнакомца.

– А чей он? Ваш?

– Ничейный, общий, – сказали девочки.

Артур решил искупаться. Разделся прямо на пирсе; спросил:

– А вы сальто умеете?

– Не-е…

– Сейчас попробую. Сто лет не нырял. Тут хорошо, упор надёжный. А то как-то с лодки попробовал, она лёгкая, дюралевая. Я оттолкнулся, а корма ушла, как тазик отлетела. Я плюхнулся на спину. Так отбил, что кожа покраснела. Как калошей настучали.

– Осторожней! – предупредили его. – Здесь, под водой, – колючая проволока!

– Что? – опешил он и выпрямился…

– Да нет, не бойтесь, здесь катер чалит. Проволока вон там, по бокам, туда не заплывайте.

– Да? Ну ладно-с. Итак!..

Он собрался с духом, присел и сделал прыжок вверх, кувыркнулся в воздухе и плюхнулся. Правда, с согнутыми в коленях ногами, неудачно.