Та робко подошла с вопросом, застывшим в глазах:

– Вы меня ненавидите, товарищ разведчик?

От ярости ее не осталось и следа, лишь печаль от своей невостребованности.

– Можно Глеб, – вместо ответа попросил ее капитан.

Они некоторое время молча шли рядом по темной улице в сторону казарм, потом Оля вдруг сказала:

– А я знаю, как вам не привлекать внимания на немецкой территории… Так что фрицы даже останавливать не будут.

– И как же?

Разведчик внимательно слушал девушку, нисколько не насмехаясь над ее попыткой помочь ему. Ведь в разведке, помимо стойкости духа, нужна и смекалка, которая помогает действовать в сложных ситуациях. К тому же он, как и полковник Зубарев, благодаря своему жизненному опыту чуял в девушке огромный потенциал и незаурядный ум. Эх, не была бы она так истощена и измучена голодом и тяжелыми условиями жизни в подполье, то из нее вышел был блестящий напарник для разведки. В этом Николай Трофимович прав, Белецкая очень ценный кадр со своим знанием местности и безопасным, не вызывающим подозрения видом.

Оля хитро прищурилась:

– Знаете, кто остался в Одессе после начала войны? Старики! Детей и женщин отправили после оккупации в трудовые колонии, – евреев в концентрационные лагеря или просто расстреляли прямо в окрестностях города. Вот стариков никто не трогает, потому что они не могут работать, а немцы очень жадные и даже пулю на них не хотят расходовать. Вы можете переодеться старым человеком и не будете привлекать к себе внимания. Это легко! Мы ставили в школе театральную постановку, и я умею делать бороду и волосы седые. И походка! – Девочка подняла плечи, ссутулилась, принялась раскачиваться из стороны в сторону, делая вид, будто ей трудно идти. – Смотрите, это просто! Надо согнуться и голову вниз, а колени немного вперед. Даже лица видно не будет. А еще углем намазать у глаз и где щеки, так такие морщины будут, ну как настоящие!

Ольга с вдохновением говорила и говорила, придумывая способы маскировки. Живой и пытливый ум ее мгновенно находил решения, как получше замаскироваться, чтобы ни лицо, ни фигура не привлекали внимания оккупантов.

Офицер слушал ее, кивал иногда в знак согласия. Ему нравился ход мысли девушки, однако про себя думал по-прежнему: «Ну как же ее в разведку… Такую юную, хрупкую. Там же фашисты, опасность страшная, и идти придется без еды и отдыха десятки километров. В грязи лежать, в засаде. Смотреть в глаза смерти и переиграть ее. Девочка такая живая, огненная. Это же так бесчеловечно и жестоко – посылать эту умную девушку прямо в пасть к смерти».

Вдруг Ольга резко остановилась:

– Товарищ разведчик… То есть, Глеб, ну что, вы до сих пор думаете, что я совсем бесполезная?

Он замотал головой от той горечи и надрыва, что звенели в девичьем голосе:

– Нет, нет, что ты! Я не считаю тебя бесполезной! Наоборот, ты потрясающая! Умная и невероятно смелая!

– Тогда почему вы не хотите брать меня с собой?

Шубин почти не видел ее личика из-за темноты, лишь белое пятно, но нутром мгновенно почуял – этой девушке не получится ответить лукаво или уклончиво. Поэтому офицер честно признался:

– Я хочу, чтобы ты была жива. Столько раз видел, как во время разведывательной операции гибли люди, мои товарищи и напарники. Срок жизни у разведчика короткий, выбывает почти девяносто процентов личного состава. Война и разведка для тех, кто по долгу службы готов погибнуть. Я не прощу себе, если что-то с тобой произойдет. В тебе столько силы и света, а впереди ждет целая жизнь, длинная и чудесная. Я не хочу, понимаешь, не хочу, чтобы она оборвалась! Хочу, чтобы ты жила!