Сделав глубокий вдох, она закрыла глаза. Нужно было почувствовать под собой землю. Почувствовать свои ноги, которые крепко стоят на этой земле. Почувствовать свои руки, плечи, шею, голову. А потом вернуться в реальность, где сегодня мимо неё пройдут сотни людей: раненых, потерявших близких, шокированных, опустошённых, ещё не осознающих до конца, что случилось.

Спасатели вдруг сбежались в одну точку. Среди грязных тёмных курток мелькнули две красные. В таких работали медики. Мужчины перекрикивались между собой, гул их голосов перебивал стон из-под куска пыльной фанеры.

– Харанжевич! – рядом с ней возник её непосредственный начальник. Голос у Кулика уже был охрипший. – В штаб!

– Я готова, Юрий Андреевич!

– Парни! – обратился он уже к другим подчинённым, – через десять минут будут военные инженеры и кинологи! Давайте, ребята. Храни вас бог.

В штабе, развёрнутом в местной школе, Кулика ждали журналисты.

– Готовься, Харанжевич. Я чувствую, мы в ближайшие сутки даже не присядем.

– Я всё понимаю, – согласилась та, пока они ехали в школу.

Кулик поправил воротник зимней куртки спасателя, потому что тот душил его. Даже открытое окно в салоне не спасало от ужасного дискомфорта. Был конец октября, осень выдалась крайне холодной, хоть и относительно сухой. Со лба начальника тёк пот, который он стирал рукавом, отчего тот засалился. Наконец, Кулик посмотрел на девушку. В глазах его мелькнуло что-то похожее на сочувствие родителя к своему ребёнку, когда тот грустит.

– Он на дежурстве, Шур?

– Да, – она только сейчас поняла, что ледяная корка страха расползается по внутренностям. Это её крест – бояться за него. Она – психолог в МЧС, он – военный инженер. Наверняка его подразделение уже прибыло к месту взрыва.

Вскоре они приехали в штаб. Кулик попросил подчинённую подождать его в фойе школы, пока он будет давать комментарии журналистам федеральных телеканалов.

– Мать вашу, скажите же вы им! – голубая дверь справа от девушки резко открылась и в фойе выскочил лысый тучный мужичок. – Какого вообще хрена творится? Какой «вывезти холодильник»?! С ума они там все посходили?

– А что мне с ними сделать? Рот им заткнуть? – женщина с лохматым пучком вышла вслед за ним и вытянула лицо, показывая, что не имеет понятия, как быть. Оба куда-то убежали, размахивая бумагами.

– Господи, – девушка прислонилась лбом к холодному оконному стеклу.

Снаружи стояли люди с пакетами и сумками, на крыльце их встречали волонтёры. Пострадавших провожали в спортзал. Кто-то из них расхаживал по школьному двору и выкрикивал оскорбления в адрес властей. Кто-то одиноко прижимался к забору вдали от собравшихся. Некоторые были в лёгкой одежде, а ведь на улице – два градуса тепла. Мимо психолога промчалась женщина с листом формата А4, на котором было напечатано «гуманитарный штаб».

– Господи, только убереги его… – прошептала девушка, глядя сквозь толпу. – Я то справлюсь. Я сама.

«Научитесь врать. Просто примиритесь с тем, что голая правда никому не нужна. Вы говорите мне, что вы за честные отношения, вы против любого вида лжи. Но мне трудно поверить, что вы на самом деле никому не лжёте. Если бы вам вкололи сыворотку правды, вы бы всего за сутки вылетели и с работы, и из супружеской спальни.

Дорогой шеф, у тебя воняет изо рта! Ты тупой, ворчливый, а ещё не умеешь конкретно ставить задачи, поэтому я втайне тебя ненавижу.

Извини, муж, но сегодня я снова зашла на сайт с порнографией, потому что вчера ночью ты просто потёрся об меня и уснул, и я ничего не почувствовала.

Подруженька, я не хочу слышать крики твоего ребёнка весь день. Поэтому я не пойду с вами в парк есть сладкую вату и без перерыва фотографировать тебя и твоё дитя для очередного фотоколлажа.