Раньше была, во всяком случае.

Ну ладно, буду успокаивать себя мыслью о том, что весь этот трэш творю вовсе не я, а развратная штучка Габриэлла. Мое альтер-эго, которое, надеюсь, мне больше никогда не пригодится.

Оставшись в одном нижнем белье, томно облизываю губы и упираюсь руками в изножье кровати, на которой по-королевски возлежит Толмацкий. Веки у парня заметно потяжелели, но во взгляде по-прежнему горит похотливый огонь.

Чтоб ему пусто было! Уже почти весь бокал выдул! Какого черта не вырубается?

– Готов порезвиться, малыш? – играя бровями, интересуюсь я.

– Иди уже ко мне, – хрипло выдает он. – Хочу тебя просто зверски!

Скатываюсь взором вниз по его животу и испуганно икаю – и правда ведь хочет. Еще как! Прямо-таки солдат по стойке смирно!

Кошмар, Маша, во что ты ввязалась? Перед тобой возбужденный парень, который свято верит, что ты хочешь с ним секса! А если снотворное не подействует? Что тогда, блин? Что тогда?!

Натянуто улыбаюсь и усилием воли затыкаю внутреннего паникера. Сейчас любая рефлексия бессмысленна. Время вспять не отмотаешь, былого не вернешь. Сейчас есть одна дорога – вперед. Прочь страхи и сомнения!

– Иду, сладкий, иду, – мурлычу я. – Подожди еще немного.

Возвращаюсь к своей стоящей на комоде сумке и извлекаю из нее наручники. Если честно, даже не помню, откуда они у меня взялись. Кажется, выиграла в конкурсе на какой-то студенческой вечеринке. На первом курсе я часто на такие ходила.

Все это время наручники лежали без дела в дальнем углу моего шкафа и пылились. А вот теперь настал их звездный час. Надеюсь, не подведут. Я собираюсь использовать их в качестве подстраховки – если Толмацкий по какой-то причине все же не отключится, у меня будет пара минут форы для того, чтобы собрать шмотки и улизнуть из его квартиры.

Взбираюсь на кровать и, покачивая наручниками перед лицом Стаса, начинаю его провоцировать:

– Не боишься?

– Нет, чего мне бояться? – усмехается он, однако от меня не укрывается опасливый взгляд, который он кидает на предмет в моих руках.

Все-таки все мужчины одинаковые. Никогда не признаются в страхе или волнении. Особенно перед женщиной, с которой собираются переспать. Показушники до мозга костей. Но мне это сейчас как раз на руку.

Переборов стеснительность, залезаю на парня верхом, и его ладони незамедлительно впиваются в мои ягодицы. Сминают кожу в каком-то неистовом порыве, почти наверняка оставляя на ней красные отметины. А он действительно страстный. Очень-очень. Но мне лучше не думать об этом.

– Сегодня ночью я – босс, – перехватываю его руки и с силой развожу их по сторонам. – И ты делаешь все, что я скажу. Минимум инициативы, максимум удовольствия. Понял?

Выпускаю наружу всю убедительность, на которую способна, и впиваюсь в Стаса гипнотическим взором. Парень осоловело хлопает глазами, а затем заторможенно кивает в знак согласия. Видно, что кроет его не по-детски, но он еще держится. Цепляется за момент, хотя Морфей уже вовсю утягивает его в свои объятья.

Короткий, едва уловимый на фоне музыки щелчок – и вот Толмацкий прикован к изголовью кровати. Сейчас он как никогда беззащитен, и это придает мне уверенности в себе.

Я все еще сижу на нем, и тепло его тела приятно будоражит. Я, конечно, не одобряю разгульный образ жизни, который он ведет, но такая бешеная популярность среди представительниц женского пола вполне понятна – Стас греховно красив. А вблизи даже еще красивее. Кожа гладкая, матовая без всяких изъянов. Эх, повстречайся мы с ним в других условиях, я бы точно не устояла.

Интересно, он еще в сознании или уже уплывает с берегов реальности?