Конспирационистская теория работает здесь в форме уравнений. С одной стороны, все возражения относительно тезиса о подлинности «Протоколов», все причины в ней сомневаться без всякого иного анализа отвергаются, как если бы их предложили оккультные и пагубные силы, кровно заинтересованные в том, чтобы оставаться неизвестными или непризнанными (отсюда – тезис о еврейском заговоре вторичного характера или вторичного уровня, имеющем целью уничтожить или опорочить «Протоколы», раскрывающие первичный еврейский заговор, направленный на завоевание мира).
С другой стороны, теорией заговора объясняют все события, рассматриваемые как бедствия или катастрофы, все тенденции, расцениваемые как гибельные или беспокоящие. Известна ее общая схема: «Всякое плохое событие следует относить на счет злой воли вредоносной силы»[52]. Говоря об этой конспирационистской теории общества, или социологической теории заговора, Поппер замечает: она «является лишь вариантом формы теизма [он встречается, например, у Гомера], веры в богов, которые управляют всеми делами по своему произволу»[53]. Таким образом, теория заговора может играть либо роль теории познания, объясняющей невежество, ошибки или иллюзии действием злых сил, либо роль социологической теории, объясняющей все феномены разрыва, дисфункциональности или аномии манипулятивной силой тайных властителей. Но Попперсправедливо подчеркивает религиозное (скажем более точно – теологическое) происхождение теории заговора. По этой теории предполагается, что рядом с видимым миром, где мечутся обычные человеческие существа, находится невидимый мир, в котором помещаются тайные силы, будь то боги или их злобные преемники в современном десакрализованном пространстве:
Социологическая теория заговора развивается после того, как Бог был покинут, в поисках ответа на вопрос о том, кто играет Его роль. Его функцию выполняют ныне различные держатели власти, группы или индивиды: недоброжелательные группы давления, которых обвиняют в том, что они совершили махинации, вызвавшие Великую депрессию и все беды, нами переживаемые[54].
«Сионские мудрецы» в рамках этого видения обозначают «комплотеров, движимых дьявольскими намерениями»[55]; но поскольку речь идет о всемирном заговоре, сам этот конспиратор должен обладать такой природой, которая наделена вездесущностью. Это условие удовлетворяется благодаря постулируемому существованию «международного еврейства»[56].
Речь идет не о заговоре против какой-то определенной нации, например против Франции («Анти-Франция»), разоблаченном Моррасом в его теории «четырех государств конфедерации», но о заговоре против всех наций, даже против рода человеческого[57]. Это конспирационистское видение «еврейского вопроса» ведет к тому, что его значение чрезмерно преувеличивается. Сам Шарль Моррас, заявлявший о себе в 1927 г. как о противнике «любой чрезмерности, даже антисемитской»[58], через год напишет следующее, как если бы он был убежден доводами своего друга Роже Ламбелена, одного из первых распространителей «Протоколов» на французском языке, бичевавшего «еврейскую опасность»[59] как самую грозную:
Если, по словам У. Стида, «ни одного человека, будь он писателем, политиком или дипломатом, нельзя рассматривать как зрелого, пока он не попытался решительно разобраться в “еврейском вопросе”, то трилогия Роже Ламбелена (в особенности «Победы Израиля») четко ставит проблему и ведет ее на путь решения, где справедливость и общественный интерес должны согласоваться[60].
Разумеется, не только «Сионские мудрецы» воплощают этот тип интернациональной заговорщицкой силы: вредоносные божества, невидимые демоны и другие черти не столько исчезли из современного секуляризованного и расставшегося с иллюзиями пространства, сколько претерпели метаморфозу. Они превратились либо в существа, наделенные сознательными интенциями, либо в детерминизмы, обладающие ужасными эффектами (расовая или нездоровая наследственность, дьявольская сила бессознательного и т. д.). Поэтому можно вместе с Поппером сформулировать гипотезу эволюционистского типа: различные современные варианты теории заговора, трактуемые одновременно как пережитки и перевоплощения, это секуляризованные формы определенных религиозных верований: