– Кат, я объясню, – Татьяна властным жестом показала Доре, чтобы та села на место. – В жизни ее зовут Вера, она студентка, находящаяся в академическом отпуске. На время Верунчик согласилась перевоплотиться в Дору. Теперь усекла?

– Усекла, – Катарина нервно сглотнула, покосившись на старуху в странном наряде.

– Идем дальше, – щебетал Геннадий. – Наше старшее поколение – Канделария Хуановна.

Наталья захихикала. Катка сглотнула второй раз. Ну и имечко у старухи – язык сломаешь, пока выговоришь.

Бабка засияла и прошамкала:

– Мария Филипповна.

Копейкина уже не удивилась. Если вы оказались в стенах сумасшедшего дома, удивляться вообще не стоит.

– Канделария Хуановна исполнит роль матери Розалии Станиславовны.

Свекровь захлопала в ладоши:

– Обалдеть не встать. Мамаша с таким именем – отпад полнейший.

Катка внимательно всматривалась в лицо Хуановны. Бабуленции наверняка далеко за восемьдесят, но тем не менее по возрасту она никак не может сойти за мамашу свекрови.

– Сколько вам лет? – спросила Копейкина, холодея от ужаса.

– Восемьдесят два.

– Но ведь…

– Ката! Заглохни немедленно! – быстро отреагировала свекровь. – Для всех и каждого мне пятьдесят восемь. Ясно? Поэтому Кандела… как там ее – моя родная матушка.

– Почему на вас такой необычный наряд?

Геннадий почесал подбородок:

– Она не успела переодеться. С утра у нас была примерка костюмов.

– Хотите сказать, она всегда будет ходить в таком виде?

– Естественно. По сценарию Канделария страдает психическим расстройством. Она не дружит с головой, но не опасна для общества, и Розалия Станиславовна, как любящая дочь, решила не отправлять мать в психушку.

Наталья опустилась на корточки. Очевидно, ее уже не держали ноги. Хотя, если честно, Ката сама едва стояла.

Пришел черед знакомиться с мужиками.

Высокий брюнет представился кратко:

– Сильвестр. Муж Розалии Станиславовны.

Свекровь облизала нижнюю губку.

Седовласый крепыш пробормотал:

– Рудольф – бывший муж Розалии Станиславовны.

И снова свекровь облизала губу.

– Затея поселить в одном доме двух мужей целиком и полностью принадлежит Розалии Станиславовне, – пробасил Агафонов. – Сначала мы планировали ограничиться одним лишь Сильвестром, но Розалия…

– Но я сказала: почему у меня должен быть один муж? Пусть будет два или пять и пусть все живут под одной крышей.

– Мы сошлись на мнении, что два супруга – бывший и настоящий – самое то, – заключила Татьяна.

Не в силах выносить этот маразм, Катка поинтересовалась:

– Надеюсь, больше никто не пожалует?

Ожил звонок.

– Это, наверное, Дориан, – скороговоркой произнес Геннадий, бросившись к двери.

Щуплый парнишка лет девятнадцати в огромных очках в роговой оправе и с зачесанными на два пробора волосами поприветствовал всех громким «хай».

– Кат, Дориан твой сын. Он ботаник и зубрила.

– Разумеется, не в жизни, – довольно развязно бросил Дориан.

Розалия Станиславовна подлетела к Татьяне:

– Танюша, а как же Лидия Владимировна?

– Ах да, совсем забыла предупредить. Лидия Гаврилюк, троюродная сестра Гены, прилетает из Томска через восемь дней. Катарина, Лидия – твоя мама.

– Как только приедет, начнем снимать, – радовалась свекровь. – Ну мы и развернемся. Успех, узнаваемость, вкус порока… я уже иду.

Ката поднялась к себе. В коридоре она столкнулась с курившим мужиком.

– Вы кто?

– Степаныч, – нехотя ответил верзила.

– А что делаете возле моей комнаты?

– Да, – он махнул рукой и выругался. – Кабель искрит, заменить надо.

Влетев к себе, Катка сразу же заметила две камеры. Одна висела над самой кроватью, вторая в углу.

– Эй, Степаныч, а они точно не работают?

– Пока нет.

Мужик сплюнул на пол и потопал вниз.