Получается такая история – некто по имени «закон подлости», наверное от безделья, ходит, или летает, или ещё чего-то там. В общем, ищет человека, над которым пошутить, иногда чёрным юмором, иногда серым.

«О-о! – думает „закон подлости“. – Что-то у него маловато проблем. Как-то прям он легко справляется с трудностями. На-ка тебе, человечек, побочный эффект!» – И ухмыляется, наблюдая, справится теперь человек со своими проблемами или нет. Чтобы жизнь мёдом не казалась.

Сергей попытался вспомнить своим пьяным умом, сколько раз с ним происходили подобные ситуации. Моменты, когда над ним злорадствовал «закон подлости». Память дала сбой. Всё, что ему сейчас пришло на ум, это постоянная проблема нехватки алкоголя в его крови. Вот бездонную бочку бы поставить у дивана. Он бы тогда надолго забылся. Если в доме бочка, не нужно брать телефон в руки и заплетающимся языком выговаривать адрес, куда доставить очередную партию дорогого коньяка. Не нужно думать, на какие средства купить очередную партию французского алкоголя. Хотя пока ещё об этом думать ему не приходилось. Единственное, что пришлось сделать, продать некоторые вещи. И то только потому, что его друг опаздывает с доставкой наличных – денег от прибыли компании, владельцем которой является Сергей. Часть ненужной домашней техники и инструмента из гаража он уже продал. Нетронутой осталась кухня – туда он редко заходит, в основном потому, что пьяные ноги заносят. Ближе и проще выйти в холл и пройти до ванной комнаты, чем войти в кухню, куда-нибудь врезаться (обычно в угол дубового стола), затем нащупать дверь, выйти в холл и доковылять до санузла. От мародёрства не пострадала и комната Никиты – запретная территория для родителей, конечно, если они только не прибраться пришли. А также спальня, гостиная и другие помещения – в общем, продан был только ненужный хлам.

Сергей нехотя стащил босые ноги с дивана, принял сидячее положение. Тяжёлые веки не поддавались контролю. И он сквозь щёлочки уставился в пол. Неуклюже приподнялся. Поймав равновесие, тяжело шагнул. Ноги заплетались, но он продолжал идти. Спотыкаясь и неповоротливо покачиваясь, целеустремлённо приближался к ванной комнате. Как матрос по палубе во время бури, то в одну сторону бросит, то в другую.

Возвращаясь к дивану, Сергей не сразу узнал своё отражение в зеркале, на которое нечаянно налетел, едва не разбив головой. Когда-то он был в хорошей форме, а сейчас, всего лишь за какой-то год, превратился в сорокалетнюю развалину. И даже не скажешь, что ему сорок, наверное, можно дать все пятьдесят, а то и больше. Худощавое лицо, уставшие, опухшие глаза. Жизнь его не щадила, много было всего, но смерть жены подкосила и положила его на лопатки. Этот болевой приём просто вынудил его сдаться. Оттого появилась сутулость и поникшее, безразличное выражение бледного, с впалыми щеками лица. Единственным утешением для него остаётся напиваться. Пить каждый день, не давая отдыха истощённому организму. Прогоняя всю ту боль и печаль, что переполняли его сердце. С каждой выпитой бутылкой улетая в небытие. Иногда в его голове появлялись беспокойные мысли о сыне, но они так же быстро и легко испарялись, как и появлялись. Хороший алкоголь глушит всё – в этом он убедился. Другого лекарства ему не нужно, пусть учёные сами пьют свои пилюли! А он пока пойдёт и ещё немного поспит.

Сергей какой-то непреодолимой силой, будто его толкнули в спину или дали пинка, достиг журнального столика. Ему показалось, что он даже почувствовал этот удар, а может быть, действительно показалось. Чтобы не упасть, он схватился за стеклянную столешницу, приземлился на диван, прижавшись к спинке. В таком полулежащем, бессознательном состоянии он пробыл несколько минут. Затем, не поднимая отёкших век, наклонился над столиком. Приоткрыв правый глаз, он сфокусировал зрение на «айфоне», потом перевёл взгляд на стеклянную бутылку с надписью на этикетке: «Hennessy». Потянувшись к ней, он неудачно смёл рукой со столика смартфон. «Айфон» звякнул о пустые бутылки.