Основная часть этой мыслительной работы в стране, которая находится в таком военном положении, как Германия, принадлежит сухопутным войскам. Главнокомандующий вермахта должен принимать ее в расчет, или ему пришлось бы взять на себя непосредственную ответственность и самому руководить подготовкой и проведением войны. Это было бы свыше его сил, а в иных конкретных ситуациях, как, например, в сегодняшней, и выше его мастерства. Главнокомандующему сухопутными войсками нельзя давать полномочия, которые будут означать тяжелейшие изменения в ведении войны (как произошло в спорном исследовании вермахта). Он должен требовать для себя права и обязанности первого и единственного советника главнокомандующего вермахта по всем решающим вопросам ведения сухопутной войны. <...>

Важнейшим условием успешных действий командования является доверие между руководителем и его советником. Обе стороны могут как поколебать это доверие, так и никогда его не достичь. Путем к достижению и сохранению доверия является непрерывный обмен мнениями. В этой связи чисто военные отношения невозможны».

В качестве требований к главнокомандующему сухопутными войсками Бек назвал следующее:

«а) участие во всех важных делах обороны страны и подготовки к войне, как в кабинете министров, так и у фюрера;

б) право быть первым и единственным советником главнокомандующего вермахта по всем решающим вопросам ведения сухопутной войны в мирное и военное время;

в) командная власть в мирное время над всеми частями сухопутной армии;

г) полная самостоятельность в ведении операций сухопутной армии в рамках предписаний, данных военным министром рейха вермахту».

В конце Бек упомянул обязанности руководителя Генерального штаба как верховного командира всех офицеров Генерального штаба: «Как таковой он ответственен за теоретическое и практическое образование офицеров Генерального штаба, за их воспитание, формирование характера и личности. То, что он говорит, должно соответствовать его личному поведению. Несоответствие между словами и поступками было бы для него смертельным и губительно повлияло бы на Генеральный штаб. Если он понимает, что находится перед ситуацией, которая при тщательнейшем рассмотрении субъективно оставляет ему только этот выход – и абсолютно все равно, если его точка зрения объективно ошибочна, – то в интересах Генерального штаба он должен оставить свое место другому. Сомнения в его прямолинейности исключены. На место руководителя Генерального штаба новых сухопутных войск нужно будет найти замену. В этом отношении он находится в более выгодном положении, чем главнокомандующий сухопутными войсками, который привязан к своей должности абсолютно другими обязательствами по сравнению с руководителем Генерального штаба».

Борьба вокруг вопроса о наиболее целесообразном устройстве военного командования в то время не была закончена. Со все возрастающей остротой она продолжалась в течение всего срока службы Бека и тянулась до начала войны. Затем, без сомнения благодаря огромному влиянию генерала Йодля (но решающим фактором была военная мания величия Гитлера), было найдено решение. Решение, дававшее главнокомандующему сухопутными войсками, по мнению Бека, не полагающуюся ему возможность влияния на общее ведение войны. Для такого человека, как Бек, было немыслимым исполнение его обязанностей как руководителя Генерального штаба сухопутной армии в той обстановке, что была с самого начала войны, а в ходе ее только ухудшилась и в конце концов привела к хаосу. Его заключительные слова, приведенные выше, позволяют оценить всю его глубоконравственную и высокопрофессиональную позицию, а также переполнявшее его чувство ответственности. Уравновешенный и прямолинейный человек, он не мог мириться с противоречиями между мыслями и поступками. В тяжелейших условиях, находясь во враждебном окружении, Беку все же удалось сохранить свою порядочность и мужество. Добровольным уходом в решающие часы с должности руководителя Генерального штаба и всем своим дальнейшим жертвенным путем Бек доказал, что для него нет «несоответствия между словами и поступками».