– Данил, ты ведь совсем не знаешь меня, а что если…

– Анюта, я не тороплю тебя, подумай, – он нежно целовал ее губы. – Анечка… милая… я очень хочу, чтобы ты была моей… Анечка… девочка моя…


Приехав на работу, Данила пошел к генеральному директору, каяться за прогул.

– Одна? – спросил он у секретаря.

– Да, – ответила секретарь и Данила вошел в кабинет.

– Анастасия Марковна, можно?

– Нужно, Даниил Николаевич.

– Анастасия Марковна, виноват, исправлюсь, – Данила присел к столу.

– По моему, Даниил Николаевич, если сейчас я скажу Вам, что Вы уволены, Вам будет по хрен. Нет? – я посмотрела в счастливые глаза Данилы.

– Да. Но, не надо меня увольнять.

– Если ты расскажешь мне, как прошло твое утро, возможно, я тебя не уволю. У меня утро было весьма оживленным, Алина Николаевна, вполне серьезно, готова была объявить Анну в розыск, – я, улыбаясь, смотрела на Данилу, он снова покраснел и засмущался.

– Обещала подумать.

– Они уезжают завтра.

– Я в курсе, – вздохнул Данила…

После ужина Данила присел в кресло в гостиной, смотрел на огонь в камине и думал, что сказать сыновьям. А стоит ли вообще? Что если Анна все же не решиться жить с ним? Данила поражался сам себе, но ОН понимал, что очень любит Анну. Да, вот так сразу. Он чувствовал родную душу в ней. Душу, которая сможет понять его. Глупо, наверное, но он очень хотел, что бы она осталась с ним, и очень боялся того, что она уедет и забудет его, как мимолетный флирт.

– Пап, – рядом с Данилой присели Санька и Димка.

Данила продолжал хмуро смотреть на огонь.

– Пап, ну ты чего? У тебя что-то случилось? – видя хмурый взгляд отца, спросил Димка.

– Да нет, ребята, – Данила посмотрел на сыновей.

– Да нет, папа, что-то все-таки произошло. Ты обещал поговорить с нами вечером.

И снова Данила растерялся, как школьник, не зная, что сказать сыновьям.

– Пап, вот если бы вырисовывалась какая-то заваруха, ты и то бы уже сказал. Что еще могло произойти? – ребята внимательно смотрели на отца и Сашка начал соображать, в чем дело, о чем так боится сказать им отец. – Пап, ты проспал на работу, потому что, был не один?

– Да, – покраснев, ответил Данила, посмотрев на сыновей.

Они серьезно смотрели на него.

– Ты из-за нас что ли, так переживаешь?

– Пап, – Сашка серьезно посмотрел на отца. – Да, мы очень любили маму. Да, мы никогда не забудем ее. Да, нам было очень тяжело, – он немного помолчал и снова посмотрел на отца. – Настя помогла нам это пережить. Она помогла нам это принять и мы прекрасно понимаем, как бы сильно мы этого не хотели, мама уже никогда не вернется к нам. Мы прекрасно знаем, как сильно ты любил ее, но ты ведь живой человек, пап, и это мы тоже прекрасно понимаем. Ты зря думаешь, что мы не поймем тебя.

– Меньше всего на свете, мы хотим, чтобы ты остался один, когда мы женимся и будем жить своими семьями. Поверь, мы очень не хотим, чтобы долгими зимними вечерами ты сидел у этого камина в одиночестве.

– Спасибо, ребята, – посмотрев на сыновей, сказал Данила.

– МЫ – едины, папа. Мы – всегда с тобой.

«Как ей удалось, не просто удержать шестерых парней, но еще и воспитать в них такие качества? Как она умудрилась, столь прочно вложить в них понятие семьи, любви и преданности?» – в который раз удивлялся Данила, подумав о Насте.

Вечером Данила снова пришел к нам, но сегодня в гостиной его встретила Алина Николаевна, которая беседовала с Анной у камина.

– Добрый вечер, Алина Николаевна, – слегка растерявшись, сказал Данила.

– Добрый вечер, Даниил, – Алина Николаевна внимательно смотрела на Данилу.

– Алина Николаевна, Вы простите, мы Вас вчера не предупредили. Анна была у меня. Вы позволите…?