– Непонятки среди братвы, точнее среди конкурентов в сфере влияния. Аристарха нет, братвы его тоже. С Дедом что?

– Дед всю свою семью похоронил, как ты думаешь, что с ним?

– Освободились ниши, в городе полно желающих заполнить их.

– Братвы Аристарха нет, верно. Но Артур, твою мать, жив! – жестко ответила я. – У него еще даже суда не было! Дед вряд ли сможет, как и прежде бодро жить. Сыновей Деда перевалили. Только вот дочь у него есть, ты не в курсе?

– Настя, ты понимаешь суть?

– Мурена, твою мать! – именно Мурена говорила сейчас во мне, я этого не хотела, но понимала, что по другому я сейчас не смогу. – И я понимаю одно, то, что перевалили почти всех моих близких, не говорит о том, что я позволю додавить тех, кто остался. Ниши Аристарха и Деда ни хрена не освободились. Какие еще вопросы на данный момент?

– Пока вопросов больше нет. Я зайду еще, – ответил Макар, думая о том, что Настя сама еще не оправилась от пережитого.

– Заходи, – сухо ответила я.

Макар вышел, я налила себе стакан и выпила его одним глотком, Никита присел рядом со мной на диван и крепко обнял мои плечи.

– Я смогу, Никита. Я должна суметь. Я не имею права быть слабой. – скорее для себя говорила я.

– Имеешь, Настя. Наедине со мной, – он еще крепче обнял меня, я обняла его в ответ. – Не замыкайся, Настя. Не бойся опереться на меня. Хотя бы сейчас.

– Он сразу умер, Никита?

– Он не понял, что произошло, Настя. Я знаю, как тебе больно. Плачь, если ты хочешь плакать, плачь, родная моя… сохрани свою живую душу для нас, – тихо шептал Никита, крепко обнимая меня, глухой душевный стон вырвался из моей груди, я должна была прореветься и взять себя в руки. – Я с тобой, Настя… Ты очень нужна нам…

Никита провел у нас часа три и ушел к себе, я заставила себя встряхнуться, понимая, что кроме меня заниматься делами некому.

Прежде чем встретится с бойцами и провести подробный инструктаж, я прошла в кабинет Федора. Мне понадобилось почти два часа, чтобы вникнуть в его дела.

– Анастасия Марковна, бойцы готовы.

– Идем.

Я прошла в спортзал, бойцы выстроились передо мной.

– Значит так, бойцы…

На следующее утро я отправилась в отдел опеки и попечительства. Меня проводили к начальнику этого отдела, в чьем кабинете уже сидел желающий получить опеку над Сашкой и Димкой. Им оказался директор интерната № 3, куда предполагалось передать ребят.

– Добрый день, – сухо сказала я.

– Добрый, – ответили они мне и пристально посмотрели на меня.

– Ефремовы Александр и Дмитрий, – пояснила я.

– Вы, стало быть, Анастасия Гретман?

– Да.

– Мы как раз обсуждаем этот вопрос. Для ребят подобрали порядочную семью, которая усыновит их обоих. Вы вдова, а детям нужна полноценная семья.

– У ребят есть отец.

– Их отец в тюрьме и вряд ли он скоро выйдет оттуда.

– То есть, Вы намерены забрать у меня ребят и не дать мне установить опеку над ними?

– Кто Вы им? Вы даже не родственники, – желающий опекать ребят, презренно посмотрел на меня.

– А Вы, стало быть, их будущий опекун? – я жестко посмотрела на директора интерната, прекрасно понимая, что ребята нужны ему совсем не из безмерной любви к детям.

– Да, но, я намерен не ограничиваться установлением опеки, я хочу усыновить ребят. Заявление о лишении Ефремова родительских прав уже в суде. Вы можете не пытаться, у Вас ни чего не выйдет.

– Куда уж мне, тягаться с главой отдела опеки и попечительства в подобных вопросах. Имейте в виду, пока не будет окончательного постановления суда, дети будут жить со мной.

– А это пожалуйста, – издеваясь, ответил мне директор интерната.

Я вышла на улицу, лихорадочно соображая, что мне делать дальше. Сев в машину, я направилась к Никите. Пока я ехала, я позвонила адвокату и нотариусу и попросила их подъехать в клинику.