– Товарищ майор, лейтенант Скворцов по вашему приказанию прибыл!

Хотя никакого приказания прибыть к нему майор Квача не отдавал – Скворцов решил доложиться именно так, чтобы не навлекать на свою голову начальственный гнев – явился, мол… не запылился. Хотя как раз запылился, грязный как…

Квача отставил чашку в сторону.

– Хоть и не приказывал – а все равно прибыл. Проходи, присаживайся… Рассказывай, что ты сумел такого натворить, что самого батю в Кабул на ковер вызвали?

– В Кабул?!

– Ну, да. Час как улетел, вертушку за ним прислали…

Вот это – попал…

– Не могу знать, товарищ майор…

– То есть как это – знать не можешь?

– Не могу знать. Меня в Кабуле спрашивали – я ответил то же самое. Пленного я сдал как положено, спросите подполковника Руденко…

Квача как то разом сменил тон

– Да спрашивали… Бред какой то… Руденко говорит, что был звонок из Кабула, по этому звонку он передал пленного КГБшникам. Они вместе с ХАДовцами прибыли, местными. В журнале запись есть. КГБшников таких нет. В Кабульском представительстве КГБ звонок не зафиксирован, у местных тоже. Вот и думай – что хочешь.

– Товарищ майор а как Руденко…

– Руденко с батей улетел. Объяснительные писать. Мутное дело это…

Чая не было. На двоих прикончили целую бутылку голландского лимонада Сиси, теплого и противного – палило нещадно…

– А ХАДовцы?

– Что – ХАДовцы?

– Ну ХАДовцы! Они же настоящие, так? Почему у них не спросить?

Майор Квача недобро посмотрел на подчиненного.

– Отставить. Мало того что уже наделали… Батя вернется из Кабула – тогда и будет разбираться… кто… почему… и кого.

– Есть…

* * *

Шило сидел в своем модуле, грязном и засранном. Голый по пояс. Чуть пьяный – но лишь чуть-чуть. И злой – как собака.

– Здрав будь, командир! – поприветствовал он шагнувшего в модуль Скворцова

Скворцов подозрительно принюхался

– Это на каком?

– А хрен знает… На старославянском… наверное.

Как ни странно – в Афганистане старославянский, или то что солдаты считали за старославянский, приобрело особую популярность. Равно как и мат вкупе с «музыкой», блатным жаргоном. Дело было в том, что нужно было какое-то средство общения – и по связи и в письменном виде – позволяющее достоверно установить, что информация исходит от русского, а не от духа. Среди афганцев, в том числе и тех кто воевал в рядах вооруженной оппозиции, было немало тех, кто учился в Советском союзе, или имел русских жен – по-русски они разговаривали не хуже самих русских. Это могло привести к проблемам. А вот если ты обстрелял подозрительную группу в зоне твоей ответственности, а в ответ тебя по связи послали и по папе и по маме – тут к гадалке не ходи, спецназ идет. В духов переодевшийся. Так и опознавались – матом и жаргоном.

– Докладывай, замок. Как вы тут без меня разлагались?

– Как разлагались… Батя злой как черт, на него из Розового дома выходили по связи, потом он орал долго. Группу отправили…

– Куда отправили?

– На операцию. Доктор Набир объявился. Сука…

– Не добили, значит.

Доктор Набир был не афганцем – непонятно кем. Лидер бандформирования, до двухсот активных штыков. Месяц назад сумел уйти в Пакистан, выскользнуть из тисков, когда проводилась операция по зачистке зоны, но точно была подтверждена информация о его ранении. Потом по каналам ХАД пришла информация о его кончине от ран в пакистанском госпитале. И вот – здравствуйте… И как теперь верить партнерам?

– Не добили…

– А ты что сидишь? С кем группа ушла?

– Батя приказал нам двоим в расположении сидеть… до выяснения всей этой истории. А нашей группой – группу Михальчука усилили.

– Михальчука… Как же он командовать то будет?