– Это за нами – бросил Раттледж и направился к самолету. Курран и Маркович, переглянувшись, поплелись за ним…

* * *

Внутри самолет был роскошен – но это была не крикливая роскошь, какой любят окружать себя арабские шейхи, а строгая, «державная» роскошь. Строгая отделка кожей и деревом, удобные кресла, несколько отдельных рабочих помещений, пассажирский салон. Но это был не сам самолет – это был огромный трейлер марки «Эйрстрим», изготовленный по меркам грузового отсека самолета. Такие трейлеры были изготовлены по специальному заказу во время реализации лунной программы – и использовались для транспортировки космонавтов. Их было изготовлено три штуки – и все три до настоящего времени находились в идеальном порядке: один в президентской эскадрильи, на случай если потребуется куда-то доставить президента США, не привлекая к себе внимания, второй находился в распоряжении ЦРУ и использовался интенсивнее обоих других вместе взятых – на нем полюбил летать директор ЦРУ. Третий находился в запасе на базе ВВС США Эндрюс.

У небольшого алюминиевого трапа их обыскали – тщательно, не только сканером, но и руками. Сканер реагировал не на металл, он искал подслушивающие устройства, которые человек мог вольно невольно внести в самолет на себе. Потом, сменив сканер их обыскали еще раз – на сей раз на взрывчатку. После посадки экипаж самолета включил «иллюминацию» – несколько мощных фонарей, направленных «от самолета» и слепящих глаза возможным стрелкам. Маркович ответил про себя, что экипаж самолета вооружен не обычными для ВВС револьверами.38 калибра и даже не армейскими пистолетами Кольт – а компактными немецкими, очень дорогими и точными автоматами МР5К.

В установленном в самолете трейлере было тесно, идти приходилось пригибая голову. Первым шел один из офицеров безопасности – безликий, похожий на робота, в сером дешевом костюме – оптом, что ли закупают? В этом самолете, на котором директор ЦРУ уже несколько лет перемещался по миру, он налетался изрядно – шел по узкому коридору трейлера быстро, знал где надо пригнуть голову. Следом за ним поспешали Курран, Маркович и Раттледж.

Пройдя ближе к хвосту самолета – почему то комната для совещаний конструкторами была расположена именно там – офицер показал какой-то значок двум безмолвно стоящим у ворот стражам – эти были почему то одеты в армейскую форму, осторожно постучал в дверь, заглянул. Через несколько секунд развернулся к опальным сотрудникам.

– Господа, вас ждут. Прошу.

Голос был вежливым, но безликим – так мог говорить какой-нибудь торговый автомат по продаже газировки. Хотя нет, там обычно женские голоса, покупателям больше нравится, когда газировку им продает женщина.

Кабинет для совещаний – его можно было бы назвать «залом» если бы не слишком маленький размер рассчитан был всего на восемь человек – и то им пришлось бы потесниться. Никаких излишеств – небольшой американский флаг на флагштоке на столе, несколько циферблатов на стенах, показывающих разное время в разных часовых поясах – Гринвич, Москва, Вашингтон, Париж, Сайгон – по старой памяти, не успели ни переименовать, ни убрать. Кресла – не обычные офисные для совещаний, а самолетные, с ремнями безопасности – чтобы можно было проводить совещания прямо в полете. На столе – ни воды, ни чая, ни пепельницы с дымящейся сигаретой – ничего такого.

Их уже ждали – четверо, причем из них они знали только двоих, остальные двое джентльменов были им не знакомы. Первым был конечно же директор, Уильям Кейси (прим автора – имя подлинное) – сильно постаревший за последнее время, осунувшийся, в сером теплом свитере, придававшем ему еще более гражданский вид. Тускловатое освещение придавало его лицу серый, нездоровый цвет, ярче вырисовывая морщины. Большие уши, отвисший подбородок, усталые глаза. Директор смотрел не на них, а на свои, выложенные на стол руки…