* * *

Начальник станции в Пешаваре Томас Курран вышел из своего кабинета, провел рукой по вспотевшему лбу. Что-то подсказывало ему – что это дерьмо еще сломает ему карьеру – но ослушаться прямого приказа он не мог. И решения проблемы – кроме того, что предложил этот подозрительный Маллен – не было. Оставалось только попросить Лэнгли подтвердить полномочия Маллена. И если подтверждение будет… по крайней мере он прикроет свою задницу этой бумажкой.

У одного из своих подчиненных в кабинете Курран взял бланк, наскоро набросал текст запроса. Шифровать он не мог – поэтому просто сунул бумажку себе в карман и поехал в Пешавар – его шифровальщик сидел именно там. Перед отъездом он загрузил работой сотрудников своего полевого офиса, приказав угождать этому Маллену везде и во всем. Вот будет смешно, если Лэнгли не подтвердит полномочия этого…

* * *

Ответ из Лэнгли пришел быстрее, чем Курран на то рассчитывал. Полномочия были подтверждены…

Караван…

Третий тост – помолчим,

кто пропал, кто пан.

Караван, караван, караван…

Песня «дяди Саши», Александра Розенбаума, питерского врача со скорой, который не боялся – брал гитару, приезжал сюда и пел, пел для этих парней, которые здесь сражались, убивали и умирали. Его здесь уважали – как никакого другого артиста эстрады – потому что он пел для них, пел про них, пел от их имени. Они не могли выразить то, что испытывала их опаленная войной душа – и поэтому слушали «дядю Сашу», который пел за них.

Караван…

Лейтенант Скворцов – несмотря на то, что его известности среди духов, и среди самих спецназовцев пока было далеко до известности того же Григория Быкова (по кличке «Гриша Кунарский»)19 – в отряде, а особенно в его группе его уважали. Без всяких скидок уважали, несмотря на его «пиждачное»20 происхождение. Частенько бывало так, что формально рулящий группой летеха21 только на бумаге был командиром группы – а реально командовал ею его замок – прапор или старший сержант. Здесь же, несмотря на то, что Шило был замком – дай Бог каждому такого замка – рулил группой именно лейтенант. Он был хитрым – настолько хитрым, как мог быть только опытный, прошедший не одну войну человек. Неизвестно, откуда это было во вчерашнем еще московском пацане – но это было. И потерь в группе не было именно потому, что он каждый раз располагал группу так, что духи не могли разгадать его замысел – и попадали в ловушку. Пять – семь секунд свободного огня – а большего спецназовцам и не было нужно…

Сейчас «спецы» вышли к самой границе – и Скворцов собрал всех на курултай22, чтобы изложить свой замысел. Когда же он им его изложил – даже опытные, не один год отпахавшие пузом по горам бойцы лишились дара речи…

– Ну, ты дал, старшой… – наконец его замок Шило – даже если мы выберемся из этой говнотерки живыми, в чем я сильно, кстати, сомневаюсь – нам за самовольный переход границы такой скотоклизм вставят! Усремся! Тут и погоны полетят, не то, что чего…

– А ты что, за погоны опасаешься?

– Да нет. Наши-то погоны – и срывать смысла нет. А вот если у начальства сорвут – они-то на нас потом отоспятся…

– Еще кто что скажет… – лейтенант окинул взглядом бойцов – но они молча смотрели на него, подозревая, что их командир опять задумал какую то подлянку…

– Теперь смотрите… – лейтенант с улыбкой вытащил откуда то из под разгрузки нечто, напоминающее карту, но не советскую – вот эту карту на прошлой операции взяли у духов. Ни для кого не секрет, что граница между Афганистаном и Пакистаном никак не делимитирована. Да и как ее обозначишь, в горах то. Видите? Вот этот кусок местности – запомнили?