Дэстени не верила своим ушам. А их «последняя тренировка» становилась все более странной.

– Но почему? Ведь все говорят…

– Потому что все так думают. Официально – я сам решил уехать. Но я ничего не решал. Мне сказали, что либо будет так, либо они выгонят меня с позором, если я не захочу уезжать сам.

– Погоди… – у Дэстени голова шла кругом. – Но за что? Что ты такого сделал? Не справился с заданием?

– Если бы, – Леонард грустно усмехнулся. – К тому же, Дэс, я не справился с заданием? Что за чушь, думай, что говоришь.

– Но тогда что? – она не обращала внимания на то, что Леонард снова вел себя как обычно, возвращаясь к своему привычному спокойному тону. Она была слишком шокирована новой информацией.

Но он не торопился ей отвечать. Да, он сам начал этот разговор, но что-то явно его сдерживало. Подождав приличное количество секунд, Дэстени не выдержала:

– Леонард! Скажи мне!

– Я не могу, Дэс.

– Но почему?

– Потому что я один раз уже рассказал об этом одному человеку, и только одному.

– Мэделин?

– Нет, – он помотал головой. – Главе Организации. После чего меня отстранили и… – он замолчал, будто собираясь с силами произнести следующие слова, но потом лишь помотал головой, как будто так и не решившись.

– Леонард, – Дэстени готова была умолять. – Ты должен мне рассказать!

– Ты не понимаешь, Дэс.

– Тогда объясни мне!

– Я не могу.

– Но я хочу знать…

Хотя Дэстени уже видела по его глазам, что просить дальше бесполезно. О чем бы Леонард ни собирался ей рассказать, он передумал. Он уже поднялся на ноги, стряхивая с себя траву.

– Давай еще пару кружков и побежишь собираться. Влад скоро приедет.

Дэстени тоже поднялась на ноги, все еще пытаясь поймать его взгляд. Она не могла поверить, что Леонарда могли отстранить от службы. Она не могла поверить, что слышит об этом первой, что никто об этом не знает. Даже Мэделин.

И она не понимала, почему он не говорит всего. Она не понимала, с чем это может быть связано. Если Леонард всего лишь нарушил какие-то правила, он бы признался в этом с легкостью. Но было не похоже, что он натворил что-то глупое. Что-то произошло, и она не знала, из-за чего расстраивалась больше: из-за того, что он никогда не говорил ей об этом, или из-за того, что он до сих пор может об этом жалеть…

– Леонард, скажи мне хотя бы одно, – сказала она, игнорируя его слова о Владе. – То, что ты сделал и из-за чего тебя отстранили… Это было что-то плохое?

Леонард посмотрел на нее одновременно серьезно и удивленно.

– Нет, Дэс. Ничего плохого я не сделал. Скорее, наоборот.

– Значит, ты сделал так, как считал нужным?

Он сощурился.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что хочу убедиться, что ты все тот же человек, которого я знаю, – сказала Дэстени, стараясь не допускать дрожь в голосе. – Который вырастил меня и научил всему, что я знаю. Я хочу убедиться, что, будь я на твоем месте, сделала бы то же самое.

Леонард задержал на ней взгляд, и в его голубых глазах появилось нечто доброе, глубокое и искреннее. Дэстени смотрела на него, наслаждаясь этим моментом.

– Я поступил правильно, – сказал он наконец. – По крайней мере, я так считаю.

Дэстени понятия не имела, о чем именно идет речь, но почему-то почувствовала облегчение.

– К чему был вопрос про плохое событие? – спросила она.

– Я хотел узнать твое мнение.

– И? – она потерла руки. – Узнал?

– Да, Дэс. Узнал, – сказал он с легкой улыбкой и нежно подтолкнул ее в плечо.

Она улыбнулась его жесту. Казалось, Леонард был ей доволен, доволен ее словами, ее решением. Дэстени ждала, что он скажет ей об этом, но когда Учитель повернулся к ней снова, то с такой же доброй улыбкой произнес: