Я, в свою очередь, тоже им ответил:

Я отрицаю, что иностранная конкуренция губительна для национального труда. Во всяком случае, если бы это было так, вы оказались бы в каком-то промежуточном месте между интересом, который. По-вашему примыкает к ограничительному режиму, и справедливостью, которая, опять-таки по-вашему, примыкает к свободе. И вот я, обожатель золотого тельца, как вы думаете, я покидаю вас с вашим выбором, из которого следует, что вы, люди самоотречения, топчете ваши собственные принципы и цепляетесь за интерес. Так что не занимайтесь декламациями против движущей силы, которая ведет вас, как она ведет всех простых смертных.

Такой опыт общения с ними научил меня тому, что надо прежде всего решить эту устрашающую проблему: что же, в конце концов, существует между справедливостью и полезностью, гармония или антагонизм? А следовательно, надо изучить экономическую сторону ограничительного режима. Ибо, поскольку сами приверженцы людского братства боязливо отступают под натиском пресловутой «потери денег», то становится ясным, что беречь от сомнений дело всеобщей справедливости – этого еще мало, надо также уяснить, что же представляет собой, по их словам, недостойная, гнусная, достойная лишь презрения и действительно презираемая ими, но всемогущая движущая сила, которая именуется интересом.

Эти мои размышления породили два томика, которые я позволю себе послать вам вместе с этой работой, которую заканчиваю^>15, будучи убежден, сударь, что если вы, как и мы, экономисты, со всей строгостью и осуждением подходите к запретительному режиму в его нравственном аспекте и если мы с вами расходимся лишь в том, что касается его полезности, то вы не откажетесь досконально изучить вопрос о том, исключают ли друг друга или же взаимно согласуются эти два главнейших элемента окончательного решения проблемы.

Гармония между ними существует. По меньшей мере она столь же очевидна для меня, что и солнечный свет. Так пусть она откроется и вам! Тогда, используя ваш знаменитый пропагандистский талант в борьбе против коммунизма в его самом опасном проявлении, вы нанесете ему смертельный удар.

Посмотрите, что происходит в Англии. Как будто бы, если бы коммунизму потребовалось найти себе самую благодатную землю, где он мог бы укорениться, то такой землей была бы британская. Там феодальные институции, повсюду сея крайнюю нищету и одновременно крайнее роскошество, должны были бы сделать умы беззащитными от проникновения заразы ложных доктрин. А что мы там видим на самом деле? Эти доктрины, потрясающие европейский континент, как-то обошли стороной и не взволновали английское общество. Чартизм не смог там пустить корней. А знаете почему? Потому что та ассоциация, которая в течение десяти лет дискутировала вопрос о протекционистском режиме и боролась против него, одержала победу лишь благодаря тому, что пролила яркий свет на принцип собственности и на подлинные и рациональные функции государства^>16.

Конечно же, разоблачить запретительные меры – это одновременно означает и показать в неприглядном виде коммунизм. Ввиду тесной связи и родства того и другого, можно ударить одним махом по обоим этим феноменам, если, так сказать, мыслительно двинуться в обратном направлении, что вы и сами зачастую делаете. Режим ограничений не сможет долго устоять перед верным и точным определением права собственности. Меня удивил и обрадовал тот факт, что ассоциация в защиту монополий выделила средства для распространения вашей книги. Получился очень пикантный спектакль, утешивший меня, когда я горевал по поводу тщетности моих прежних усилий. Кажется, резолюция комитета Мимереля обязывает вас увеличить тираж вашего труда. В таком случае позвольте мне заметить, что в нынешнем виде в нем имеются существенные пробелы. Во имя науки, во имя истины, во имя общественного блага умоляю вас заполнить эти пробелы и прошу вас ответить на следующие два вопроса: