– У них, наверное, более совершенные технологии и оружие.

– «Да, но почему?»

– Видимо, они больше воевали и узнали ваши слабости. Не знаю, – Саша недоумевающе смотрел на Громозеку.

– «Дело в том, что до встречи с этой расой мы вообще не знали, что такое оружие и насилие. Мы просто не сталкивались с этими понятиями на нашей и других планетах».

– В смысле? Ты же сам сказал, что вы уничтожили несколько видов!

– «Нет, ты не понял. Мы случайно их уничтожили, без умысла. До встречи с атаковавшей расой нам не было известно, что можно намеренно желать убить кого-то. Мы не знали, что можно специально причинить вред, что можно создать инструменты и устройства, упрощающие убийства. Еще раз: в наших головах вообще отсутствовало понятие насилия. Как ты думаешь, если бы хоть раз за всю историю мы наткнулись на насилие, как сложилась бы первая встреча с инопланетянами?»

– На ваших кораблях были бы установлены орудия и какие-нибудь системы противодействия им же. Только я не понимаю, почему вы сразу не подумали, что кто-то может атаковать вас, даже если вы не воевали ни с кем до этого?

– «В этом и заключается опыт. Ты не носишь с собой оружие в городе, ведь оно не понадобится. Но если ты отправишься на войну или ночью услышишь, как в твою дверь кто-то ломится, ты сразу вооружишься: винтовкой, ножом или обычной палкой».

– Само собой!

– «Потому что тебе известны понятия „оружие“ и „насилие“, хоть обычно ты ими и не пользуешься. А мы не знали, что кто-то может желать вреда другим».

– Мне все равно сложно такое принять, ведь есть же теоретические…

– «Твое теоретизирование основано на ваших знаниях о насилии, а у нас его не было. Только гармония, мир и коммунизм».

Сперовский усмехнулся.

– «Я не пошутил, я про настоящий коммунизм, а не ваш».

Саша наморщил лоб и погрузился в осознание всего сказанного.

– «А теперь попробуй трактовать все это без понятия опыта».

Несколько минут кухня была заполнена тишиной. Несмотря на простоту сказанного, было трудно по-настоящему осознать различие между людьми и инопланетянами. Саша продолжал сосредоточенно буравить линолеум глазами. Наконец, мысли в голове «устаканились», и Сперовскому удалось сформулировать глубокое и мудрое изречение.

– Я, пожалуй, не знаю, что ответить.

– «Ты забыл? Я вообще-то твои мысли читаю. Точно не можешь ничего сказать?»

– Да, извини. Ты прав – все дело в опыте. Просто… Пример из вашей истории очень линейный и одноступенчатый. Если отбросить мое непонимание отсутствия оружия, то все очевидно: вы не знали про насилие и, столкнувшись с ним, – проиграли. Но ты же начал с людей, наше поведение ведь нельзя так легко трактовать!

– «Нельзя. Я лишь заявил, что ваше поведение – следствие накопленных знаний и опыта. Трактовать можно какие-то отдельные действия, и то с огромными допущениями. Если тебе станет от этого легче, то объясню по-другому: идя по улице, ты можешь встретить человека, который скажет, что все во Вселенной состоит из атомов. Ты никак не можешь с этим поспорить – это фундаментальное утверждение. Но при этом, кем бы ни был этот человек, он не сможет разъяснить тебе все химические процессы, проходящие в этой же Вселенной, таких знаний нет ни у кого. Так и с опытом: поведение почти полностью из него состоит, но никто точно не опишет всех законов, по которым ты выбираешь, как себя повести».

– С такой формулировкой я согласен. Я и хотел…

– «Я знаю, чего ты хотел, поэтому и облек твои кривые размышления в стройные предложения».

– Ага, только вот ты использовал для этого и мои мозги, и свои, это не честно! И вообще, ты решил, что раз я быстро к тебе привык, то теперь можно постоянно издеваться надо мной? Мы теперь так и будем общаться? Как будто мы старые друзья, которые вечно прикалываются друг над другом?