– Во что ты одета? Нет, ты не выйдешь в таком виде из дома. Что с лицом? Не говори маме “нет”! Еще одно слово, и начнутся репрессии – сдашь телефон до завтра!

Внешний вид стал первой больной темой. Очень тяжело осознавать себя иные человеком на фоне других танцоров, играть по общим правилам со своими данными. Начались постоянные попытки сравнивать себя с другими, сомнения в своей исключительности, как следствие – снижение самооценки, замкнутость, комплексы, поиски путей вызволения себя из зацикленности, больно бьющей до тошноты по солнечному сплетению, в место, где обитает душа. Всегда был кто-то лучше, а она записала себя в аутсайдеры.

– Хорошо с семьей отдохнули? Олинклюзив? Ну, я и вижу, что двигаешься с трудом. Не забывай, впереди соревнования. Вон партнер, в отличие от тебя, пахал в зале. Давай, соберись. Руки, руки! Выверни стопу!

Как можно полюбить свое тело, когда вокруг все выглядят иначе, а внутри нет твердого личностного стержня? Худенькие невесомые девочки с самыми красивыми юбками и длинными ногами с педикюром. Высокие мальчики, которым такие как раз и нравятся, плюс, ими легче крутить в воздухе. Изнурительные тренировки, юный возраст, проблемы с самооценкой, внешние давления, критика каждого шага, постоянный стресс и другие факторы спровоцировали проблемы с репродуктивной функцией, и цикл с трудом возобновлялся раз в полгода при норме 25-35 дней. Подростковые высыпания, грязная голова, “милые” щечки, волосы по всему телу, развивающийся сколиоз, плоскостопие и проходные школьные экзамены усугубляли ситуацию. Частичка целого не может знать, что ей нравится, от чего следует отказаться, как себя защитить, как выбирать свое счастье. Она может только следовать и повиноваться некоему недостижимому авторитету.

В их семье финансированием дополнительных кружков занималась мама. Огромный подвиг: взять на себя работу, воспитание детей и желание им лучшей жизни. Конечно, на что-то времени не хватит. Например, готовку. У мамы получались торты и некоторые основные блюда, но чаще всего в банке после школы между тренировками Элизу ждала “тюря”: перемолотый в блендере суп. Бывало, от маминого внимания ускользала косточка-другая, и тогда на языке и в горле оказывались маленькие неприятные элементы. В целом, если такую историю закусывать конфетой, то жить можно. Но бальникам не очень-то разрешено сладкое, особенно, если они выглядят несколько крупнее на фоне остальных.

Спустя много лет Элиза полюбит крем-супы и в целом еду. Но этот путь был долгим и изнурительным. Она поняла, что создать себя можно только после тотального разрушения. Как научиться самоценности, не сравняв предварительно себя с землей?

В 12 лет – первый популярный смартфон в обмен на старую игровую приставку, в 13 – агрессивный партнер по танцам и заслуженные, по его мнению, синяки, в 14 – началось самое пекло. В школе ее буллили за внешний вид. “Мальчик, мальчик! Где твои волосы?” – ох уж эти тугие хвосты и универсальная школьная форма… Ученики там до сих пор носят жилетки с эмблемой. Вокруг этой вещи столько негатива, что регулярно придумывались способы избегания правил. Параллельно развивались и меры порицания тех, кто выступал против системы. Это, по моему душевному мнению, порождало дополнительные волны недовольств, которые не удавалось сдерживать, поэтому они частично переносились на сверстников, особенно в средней школе, когда у людей начинает прорезаться свое мнение. Элизе было весело играть с парнями в футбол после школы на позиции вратаря, бегать в магазин за ворота вопреки запретам, собирать каштаны под огромным деревом и слушать байки про тайные места в учебном заведении, но не нравилось, когда у нее отбирали обувь и обзывали необоснованным “дитя Африки”, пинали мяч так сильно, что отбивались конечности и трещало лицо, ногти на ногах целиком отслаивались из-за неудобной танцевальной обуви, шпильки больно врезались в кожу головы, царапая ее и доставляя дискомфорт, покрытый слоем фиксирующего геля и лака, когда у нее отбирали телефон с социальными сетями, общением с друзьями, любимой музыкой и играми – единственным ее утешением, девочки делили дружбу, сплетничали и выясняли отношения, а она оказывалась между огней, сестры отбирали дорогие сердцу вещи или докучали шумным присутствием, когда хотелось побыть в привычном сердцу одиночестве. Она все время боялась допустить оплошность дома, в школе, с друзьями, на спорте, потому что с детства уяснила: цена ошибки оплачивается по двойному тарифу.