Наверное, спьяну Егорыч так распалился, что чуть не отказался от поездки. Потом, как водки из принесённой Сашкой бутылки выпил прямо из горлышка, закурил, слегка успокоился, и мы полезли в катер. Васятке денег он так и не дал, да ещё и ворчал себе под нос что-то о дури всю дорогу.

Старый мотор катера тарахтел сильно. Разговаривать было трудно. В молчании добрались мы до охотничьей старенькой избушки всего с одним маленьким окном. На небе ночном стали появляться первые звёзды. Егорыч, допивший в катере начатую на берегу бутылку водки, пробормотал своему Сашке:

– Спать я п-пошёл. Вы тут у костра или на полу в избушке устраивайтесь. Рассветёт, – доставь его до нашего места.

Егорыч уже согнулся, чтобы войти в крохотную дверь избушки, но снова повернулся и повторил строго:

– До нашего! П-понял, Сашка?

– Понял, – спокойно ответил Сашка.

Когда мы сидели у костра и ели запечённую на углях рыбу, я задал Сашке вопрос о насторожившей меня фразе Егорыча:

– Александр, ты можешь сказать, что это за «ваше место», куда Егорыч тебе наказывал доставить меня?

– Наше место… оно находится на противоположном берегу деревни, от которой можно дойти до полянки Анастасии, – ответил мне спокойно Александр.

– Вот это да! Берёте такие большие деньги, а доставляете, значит, не туда, куда нужно?

– Да, мы так делаем. Это всё, что мы можем сделать для Анастасии, чтобы вину свою перед ней искупить.

– Какую вину? И зачем ты мне признался? Как теперь будешь высаживать в «вашем месте»?

– Я причалю катер там, где ты укажешь. Что касается денег, то свою долю я тебе верну.

– Это почему же мне такие льготы?

– Я узнал тебя. Я сразу узнал тебя, Владимир Мегре. Я читал твою книжку и видел твоё фото на обложке. Доставлю тебя, куда укажешь. Только сказать должен… Ты отнесись спокойно к сказанному. Рассудительно. Не следует тебе идти в тайгу. Не дойдёшь… Ушла Анастасия. Думаю, в глубь тайги ушла. Или ещё куда-то, в неведомое нам. Теперь не дойти. Погибнешь сам. Или охотники пристрелят тебя. Охотники не терпят чужаков на своих угодьях. С чужаками они на расстоянии разбираются, чтоб не подвергать себя лишней опасности.

Внешне Александр говорил почти спокойно, и только вздрогнула неловко палка, которой помешивал он в костре, и тревожно взлетели фейерверком искры в ночь.

– Здесь что-то случилось? Что? Ты узнал меня, так говори: что произошло? Почему ушла Анастасия?

– Мне и самому хочется рассказать, – сдавленным голосом ответил Александр. – Кому-нибудь рассказать, кто понять сможет. Не знаю, с чего начать, чтоб понятно было, чтоб самому понять…

– Говори просто, как есть.

– Просто? Правильно, всё совсем просто. Только потрясает эта простота. Ты выслушай спокойно, если сможешь – не перебивай.

– А я и не перебиваю. Ты по существу давай. Не тяни.

Александр начал говорить по-сибирски спокойно, и всё же чувствовалось внутреннее волнение в душе седеющего молодого сибиряка.

– Когда читал твою книжку «Анастасия», я был аспирантом в Московском университете. Увлекался философией и психологией. Изучал религии Востока. С увлечением изучал. И вдруг – Анастасия… Не за тридевять земель, а рядом с домом моим, в Сибири, где и я родился. И большую силу, логику и смысл почувствовал в её словах! Родное что-то почувствовал, значимое! Перед этим необычным ощущением, родившимся во мне, померкли ученья заморские. Бросил я всё и рванулся домой, как к свету из тьмы рванулся. Увидеть захотел Анастасию. Поговорить с ней. Домой вернулся и стал с Егорычем на катере ходить к месту на берегу, тобой в книге описанному. Вычислили мы его с Егорычем. Время от времени и другие стали пытаться встретиться с Анастасией. Выспрашивали об этом месте. Но мы никого не привозили к нему. У местных жителей хватило ума сообразить и не поощрять паломников. Но однажды мы, вернее я один, без Егорыча, привёз на это место целую группу.