Всё тело безумно болело и щемило. Напуганными глазами я осмотрел палату. С неприятным скрипом приоткрылась дверь, и медсестра, видя меня в сознании, резко хлопнула ею. Мои сухие губы ужасно потрескались, мне не хватало слюны, чтобы их облизнуть. Во рту была кошмарная сухость. Я оглядел окружающие меня предметы в поисках стакана воды, но тщетно.

Снова скрипучий звук старой двери, и я резко бросаю взгляд на неё в надежде увидеть там маму, но это оказался врач.

Он подошёл ко мне с кучей разных непонятных медицинских аппаратов.

Я смотрел на него изучающе.

– Пить.

– Что? Воды? Анна, срочно принеси стакан воды!

Врач приступил к осмотру.

– Ты как себя чувствуешь? Что-нибудь помнишь? Как тебя зовут?

– Где мои мама и папа? Вы можете позвать их?

Девушка в белом с большим стаканом воды быстрым шагом подошла ко мне, врач помог усесться, я взял в руки холодный стакан и жадно начал хлебать воду с привкусом хлорки. Поставив стакан на тумбу, я вытер рукой губы и вновь повторил вопрос, на который так и не последовало ответа:

– Где они? Вы их позвали?

Врач потерялся в лице.

– Мы позвали твоих ближайших родственников.

Я немного порозовел, и густой туман в моей голове начал рассеиваться. Врач закончил осмотр и, ничего больше мне не сказав, вышел вместе с медсестрой, что-то обсуждая по поводу моего состояния. Но я совсем не обращал на это внимания, потому что ничего не понимал из его врачебного жаргона.

Я остался один и сидел, смотря в одну точку, в ожидании родителей, которые подбежали бы ко мне в слезах и крепко-крепко обняли, и страх, засевший во мне, мигом бы исчез. Спустя некоторое время открылась дверь. Я с тяжёлой улыбкой и слезящимися глазами бросил туда взгляд, но вместо моей дорогой семьи увидел женщину, которой всегда был безразличен я и мои родители.

– Здравствуй, Марк.

– А что ты здесь делаешь? Где мои родители?!

– Вырастешь – узнаешь.

Именно эту фразу я слышал на протяжении трёх лет. Каждый раз, когда я пытался поднять тему родителей, эта женщина, которую было очень сложно назвать бабушкой, сразу же менялась в лице и просила меня больше никогда не пытаться обсуждать это. Но, когда я действительно вырос, я нашёл ответ на этот вопрос. В восемнадцать лет я наконец-то убрался из этой вонючей деревни, купил билет на накопленные мною деньги и уехал в свой родной и любимый город.

Сразу с вокзала я рванул в наш безумно красивый, тёплый и уютный дом, но был очень расстроен. Он был уже давно продан. В окне виднелась молодая девушка с чёрными волосами, которая пыталась повесить красные шторы. Они никогда не вольются в интерьер нашего дома. Я стал искать первую подходящую квартиру поближе к родному дому, но не нашёл, и мне пришлось уехать на другой конец города.

Спустя два года наш дом снесли и на его месте построили новую многоквартирную многоэтажку. Мне было ужасно больно, щемило сердце и всё это казалось страшным сном.

Каждый год я просыпался в надежде на то, что это всё мне приснилось.

7

Она заправила волосы за уши и потёрла пальцами жёлтый лепесточек.

– На этом поле твоя счастливая жизнь закончилась.

– Всё, что я помню – это последний брошенный взгляд на это место. Но это ещё не весь кошмар, которым я хотел поделиться с тобой. Я влюблён.

Она ответила мне с насмешкой:

– А что в этом кошмарного? Это же прекрасно, когда ты кого-то любишь.

– Да, это воодушевляет, но не когда ты влюблён в исчезнувшую девушку, которая живет какой-то загадочной жизнью. Она пропала, а я даже не успел ей признаться. Я чувствую, что она здесь, её квартира пахнет ею и как будто живет. Но я не могу её найти! Я стараюсь, мне страшно, но я иду на это, чёрт!