Лиза с нежностью взяла в свои теплые руки сухую старческую ладонь.
Старик встал, улыбнулся, попросил разрешения у Лизы поцеловать ее в щеку и попрощался до завтра.
«Так счастлива ли я, любила ли я кого-нибудь страстно, самозабвенно? Как забыть про все проблемы, про детей, которые пока не встали до конца на ноги, про их здоровье и нездоровье? Про одиночество вдвоем, про то, что до конца никто тебя не понимает, да и кому это нужно – кого-либо понимать, да еще и до конца? Существует ли рядом с тобой человек, который старается сделать тебя счастливой?.. Вот и поговорили… о русском спорте. Все люди страдают одинаково: в Испании ли, в России… Так каков же мой ответ?» – и Лиза глубоко-глубоко вздохнула… Красив закат в Биаррице!
Через какое-то время подруга забеспокоилась: «Что-то долго Лиза не возвращается. Ну и болтушка же она! А ведь надо еще принять душ, переодеться. Уже зажглись огни в ресторанчике, почти не осталось свободных мест, красивые отдыхающие за столиками пьют вино и ведут светские беседы. Придется спуститься за ней в сквер. Сколько же можно болтать с чужими людьми! Даже обидно…»
Сквер опустел. Лиза одиноко сидела на скамейке, наклонив голову, почему-то солнечные очки сползли со лба на лицо. Поза была не совсем естественной. Подруга подошла ближе и вскрикнула…
Перепутанные страницы
2014
В весенний воскресный день вместо поездки на дачу у Марины было запланировано посещение кладбища. После зимы надо было привести в порядок могилы родителей, посадить цветы, покрасить ограду. Выполнив все задуманное, женщина обычно садилась на скамейку и с облегчением закуривала. Курить она бросила давно и только на кладбище позволяла себе расслабиться. Она глубоко затягивалась и получала от этого особое удовольствие. Ей нравилось быть там одной. Она неспешно, про себя, рассказывала покойным родителям все свои новости, что-то им обещала, в чем-то раскаивалась. От вида ухоженных могил родителей на душе становилось легче и спокойнее.
В этот раз ближайший вход на кладбище был закрыт на реконструкцию. Марине пришлось входить и выходить через центральный, дальний, выход. Она редко им пользовалась, пришлось прогуляться по центральной аллее. По старинному кладбищу проходила экскурсия, местный гид рассказывал посетителям о восьмидесяти известных людях, похороненных здесь в разное время. Марина никогда не любила гулять по кладбищам, смотреть на чужие могилы, читать надписи на памятниках. А ведь кому-то из лежащих там людей, может быть, и хотелось, чтобы кто-то подошел к его могиле, рассмотрел лицо на фотографии, прочел надпись, медленно склонился и положил пусть не цветок, так хотя бы веточку распускающейся сирени…
Женщина медленно шла, волей-неволей обращая внимание на недавние, современные памятники справа и слева от дороги. Все они были ужасно безвкусными – массивными, помпезными и, наверное, очень дорогими.
Центральная аллея с годами явно становилась все уже и уже.
Среди кладбищенских небоскребов Марине вдруг попалась на глаза маленькая неухоженная могила. На постаменте валялась наполовину отрезанная пластиковая бутылка от кваса, а из нее торчали, топорщились сухие палки, бывшие когда-то цветами. На скромном памятнике был высечен портрет молодого человека. Марине показалось, что лицо было ей знакомо. Это и заставило ее подойти поближе. Да, она не ошиблась, ей был знаком тот человек. Она постояла несколько минут, еще раз взглянула на портрет мужчины с длинными вьющимися волосами, глубоко вздохнула… Затем вышла из ворот кладбища, села в машину и поехала домой.
Остаток дня она провозилась с обедом, со стиркой и глажкой. Вечером вернулись с дачи муж и дочери. Вместе поужинали, посмотрели по телевизору какой-то фильм и разошлись по своим комнатам спать.