Какой сегодня день у меня? Утром был обычный питерский хмуренько-серенький… А потом он стал солнечным, мартовским, весенним, пусть и снежным, зато каким сверкающим! И надо было для этого совсем немного – общение с вами, мои дорогие! Обнимаю вас и говорю – Спасибо!»

Это мой первый пост, после того, как я узнала о своей болезни. Как я уже писала, он написан в день операции, мартовским днем, спонтанно. Тогда я даже и подумать не могла, что захочу когда-то рассказать свою историю, а тем более – написать книгу. Но время шло, очень много всего происходило со мной такого, что многих пугает, вводит в депрессию, заставляет грустить, плакать, порой истерить. И у меня такое было.

Впоследствии, уже когда я проходила лечение в МИБС, одна женщина, при выписке, сказала «хочу забыть все, как страшный сон». Помню, очень удивилась тогда этой фразе. Как можно забыть такой важный кусок твоей жизни, тот, который буквально перевернул её с ног на голову. Забывать такое нельзя, необходимо сделать выводы и не махать рукой, а продолжать лечение, уйти в ремиссию, заботиться о себе больше, чем до болезни – теперь точно, это твое состояние на ближайшие пять лет, а жизнь изменилась навсегда. Как раньше, точно не будет. Но это совсем не значит, что будет хуже, чем до рака. Все зависит от тебя. И качество твоей жизни зависит от тебя. И только. И в твоих руках – расписать ее цветными яркими красками или простыми сломанными карандашами.

Мне, как интроверту, очень повезло, я все четыре дня была в палате одна! Представляете, палата на двоих, у меня своя ванная комната, телевизор, Питер, божественный вид из окна, еда в номер, ой, конечно, в палату, и я – одна. Мне не нужны больничные собеседники, я просто лежала, ходила просто по полупустому коридору и ходила на перевязки, читала, смотрела в окно и морально была довольна, как питерский кот. Так получилось, повезло, если можно так сказать. Потом, сколько приезжала, пустыми коридоры уже не видела. Единственное, что меня очень утомляло, это кровать. Мало того, что на боку дренажная банка, так я, как та принцесса на горошине, в моем случае, на металлических балках, к выписке, была реально в синяках. Болело горло, плохо заживающая губа, еще и бёдра, ребра, ноги… Про губу скажу сразу, это моя такая особенность, что бы я не лечила во рту, ну всегда сбоку будет надрыв.

Найти позу для сна было нереально, даже подкладывала вещи, подушки под разные места, спала урывками и видимо, когда уже просто вырубало от усталости.

Выписали с дренажем, надо было приходить на перевязку, осталась у дочки в Питере. Она, в это время, была у меня, с нашими котиками – шерстяными пупсами, расскажу и о них, обязательно. Первое, что я сделала, придя домой, завалилась на кровать с ортопедическим матрасом Икеа (кто пишут, что они неудобные, не верьте, это просто суперматрасы!, небольшое отступление, так грущу об уходе икеюшки) и уснула, несмотря на банку с трубкой из подмышки.

Отоспалась на сто процентов!

Дни стояли весенние, солнечные. Я гуляла по огромной василеостровской намывной территории, дышала мартовским воздухом и даже пронизывающий ветер не докучал, а приятно щекотал меня, моими же, еще длинными волосами.

Тогда я была уверена, что операция – это конец болезни. Такая была стадия неприятия, это что-то. Радовалась и хотела уже побыстрее избавиться от дренажа и, не поверите, я реально собиралась через пару-тройку дней выходить на работу. В пятницу, после перевязки, уехала домой, хотя дренаж не сняли. Помню, гуляем с подругой, я в широком пальто, под которым не видно ничего, но если снять, под свитером банка, конечно, выпирает. Иду и говорю, «нет, с банкой, точно на работу не пойду, ну как я буду её скрывать, пусть больничный продлевают, пока не снимут дренаж». Думала, неделя, не больше. И что впереди было более ста сорока больничных дней, тогда я даже представить не могла…