Однако Эли ничего такого не чувствовал. Он сидел, разглядывал свою теперь уже бывшую невесту, и думал, что цвет ее глаз менее яркий, чем у Кары. Нет, конечно, глаза у Лаурель что надо. Да и вообще она, бесспорно, очень видная женщина, воплощение классической, милой красоты – от безупречной прически, над которой трудились лучшие мастера парикмахерского дела, до дизайнерских туфель за шестьсот долларов. Но вот глаза у нее ближе по цвету к спокойному нефриту, а зеленый взгляд Кары всегда напоминал ему сверкающие изумруды или даже неописуемые по оттенкам солончаки Южной Каролины.

Тот факт, что в этот решающий момент в голове его бродили подобные мысли, и сам, возможно, был хорошим подтверждением правоты Лаурель в ее намерении отменить свадьбу. Эли вдруг задумался над тем, что они не очень-то и подходят друг другу, а проблемы, с которыми столкнулась семья Кинсайд, всего лишь предлог.

В их связи, которую и связью-то назвать было нельзя, так как они даже ни разу не переспали, не было ни капли романтики и страсти. Просто Эли начал ощущать, что пришла пора заводить семью, и Лаурель показалась подходящей кандидатурой. Подходящей и логичной, ведь они выросли вместе, долгие годы дружили. И когда он сделал предложение, которое больше походило на презентацию проекта делового соглашения, чем на прочувствованное сердечное объяснение, она мягко кивнула и поцеловала его в уголок рта.

С того момента события развивались по предсказуемому и продуманному сценарию, как и все в их продуманной и четко спланированной жизни. Только сейчас Эли понял, что обоюдное воздержание от физической близости должно было бы давно насторожить его, если не сказать – послужить серьезным тревожным сигналом. Но за все время их затянувшейся на несколько месяцев помолвки это не показалось странным ни жениху, ни невесте, хотя Эли всегда был в этом отношении мужчиной со здоровым темпераментом.

Поднявшись из-за стола, он шагнул к Лаурель, положил ей ладони на предплечья, посмотрел во взволнованные глаза, потом наклонился и успокаивающе поцеловал в щеку.

– Я все понимаю, – мягко сказал он, отстраняясь и дружески улыбаясь бывшей невесте. – Ни о чем не беспокойся, я все улажу и с Карой сам поговорю. Ты береги себя и делай то, что считаешь нужным для семьи.

Он не только увидел, но даже почувствовал, как напряжение стало отпускать Лаурель. Она выдохнула с облегчением.

– Спасибо тебе, – прошептала бывшая невеста, опуская голову ему на плечо. – Большое тебе спасибо.

– Мне важно, чтобы ты была счастлива, Лаурель. Никому не нужен брак, на который ты пошла бы лишь из чувства долга, который стал бы для тебя обузой и сделал несчастной.

Подняв голову, она улыбнулась, глаза ее снова сияли, но уже от радости.

– Ты хороший человек, Элия Джеймс Хьютон. И однажды станешь замечательным мужем. Кому-то очень повезет, жаль, что уже не мне. – Поднявшись на цыпочки, она провела ладонью по линии его подбородка, потом подняла с пола сумочку и вышла из офиса.

Эли остался один, но при этом он был совершенно спокоен.

Устроившись за своим обычным столиком в ресторанчике недалеко от офиса, он заказал виски на три пальца и теперь сидел, медленно потягивая напиток и ожидая старого друга Ракина Абделлаха.

Они познакомились, будучи еще студентами Гарвардской школы бизнеса. Вместе выступали за университетскую команду гребцов и оба в своем общении восполняли нехватку семейного тепла: Эли рос в приемной семье, а родители Ракина не так давно погибли в авиакатастрофе. Теперь же молодые люди даже работали вместе – компания Ракина стала основным поставщиком текстиля для отелей и курортов Эли.