Серые глаза продолжают буравить меня с надеждой, и наверное, я окончательно, тронулась умом, потому что в следующую секунду слышу свои же слова:

– Хорошо. Я согласна.

Что я только что сказала?

В ушах застревает белый шум. Тело каменеет. Конечности превращаются в желе. И вот я как будто бы издалека наблюдаю за Клодом де Шаром. Он довольно улыбается. Ох, эти ямочки. Что-то говорит. Ага, быть в понедельник. Девять утра. И мне тоже было приятно встретится. Киваю, не моргая. Он уходит. Я сижу. Сижу. Потом снова звенит этот долбанный колокольчик.

– Мне показалось или я только что видела Клода де Шара? – слышу голос Авроры. Ее сумочка падает на стол передо мной. – Эй, ты в норме?

Вижу, как тетя опускает передо мной стакан воды. Моргаю. Поднимаю голову. Смотрю на Рори. Смотрю на тетю. И наконец судорожно втягиваю ртом воздух. Мышцы спины сводит от напряжения. Хватаю стакан и залпом осушаю его. Так быстро, что какая-то часть выливается и стекает по моему подбородку. Рори морщится и опускается прямо на то место, где только что сидел Клод.

Я согласна.

Я правда это сказала? Поверить не могу.

Из горла вырывается истеричный смех. Тетя с Рори обеспокоено переглядываются.

– Он говорил с тобой, да? – предполагает подруга, и я киваю, не переставая смеяться.

Тетя хватает стакан и снова скрывается где-то в подсобке.

– Что я натворила? – вырывается из меня странный писк.

Прикрываю руками горящее лицо.

– Что? Что он сказал? Ну же Эва, выкладывай.

Качаю головой.

Поверить не могу. Я согласилась. Я, мать вашу, согласилась. Работать в Роше. С Клодом. Работать дизайнером. С Клодом.

Тетя снова возвращается со стаканом воды, и я опять выпиваю его залпом. Потом вытираю рот и смотрю на двух шокированных женщин.

– Я согласилась. – шепотом произношу, понурив плечи. – Согласилась работать с ним в Роше.

Тишина. Такая оглушительная, недоумевающая тишина расползается по цветочному магазину. А затем Аврора, моя близкая и единственная подруга заливается смехом.

Я подаюсь вперед и бьюсь головой о железный стол.

– Зачем? – стону, наслаждаясь холодом металла и болью. – Зачем я это сделала?

– Подожди. – сквозь смех говорит Рори, и я отрываю лоб от столешницы. – Я правильно понимаю? Клод предложил тебе работу, а ты взяла и согласилась?

– Да.

Брови тети взлетают вверх, и она прикрывает рот рукой, пряча улыбку. Рори смеется громче, заваливаясь на спинку стула.

– Черт возьми, Эва, когда я толкала тебя выйти из зоны комфорта, я имела в виду сходить в кино, в бар или на худой конец в музей. А ты устроилась на работу в модный дом, которым заправляет твоя не разделенная первая любовь. – из меня вырывается болезненный стон, и она подается вперед, опуская руку мне на плечо. – Ты справишься.

– Не справлюсь.

– Справишься. От этого еще никто не умирал.

– Я буду первой.

– Не будешь.

– Я не смогу с ним работать.

– Сможешь.

– Я хочу умереть.

– Все мы хотя бы раз в жизни этого хотим.

Какого хрена Клоду де Шару нужно от Эвы Уоллис?

Зачем ему понадобился ее номер? Даже если бы я его знал, не дал бы.

Как ни крути, но связь здесь одна – Селин. Неужели она послала своего братца разнюхать что да как? Нет. Не может быть. Клод бы не стал этого делать. Однако признаюсь, такая мысль приятно потрахивает мое эго. Потому что это означало бы только одно – Селин де Шар не такая холодная стерва, какой хочет казаться.

Но что если Клод все-таки найдет Эву?

Нет. Они не знакомы, иначе он бы не спрашивал у меня ее номер. Если бы мы вращались в одних кругах, я бы наверняка с ней пересекся еще раньше, значит, и с Клодом у них нет никого и ничего общего. Хотя она сказала, что дизайнер. Но необязательно же модный. Она может придумывать дизайн чего-угодно.