Леша лежал на третьем этаже в самом конце коридора, который заворачивал в небольшой закуток. В нем была дверь, на данный момент закрытая.

– Она всегда закрыта, – удивленно пояснил врач, когда я, немного поглазев на Лешу, отправилась в кабинет. Врач оказался высоким статным мужчиной лет сорока пяти, с небольшой бородкой и в очках.

– То есть ей не пользуются?

– Нет. За ней коридор, соединяющий нас с соседним отделением. Обычно мы не пересекаемся по службе, потому двери с обеих сторон держат закрытыми. – Тут он внимательно посмотрел на меня. – Почему она вас так заинтересовала?

Я пожала плечами.

– Просто в ближайшей к ней палате лежит молодой человек, на которого вчера было совершено покушение.

– Полагаете, кто-то может повторить попытку? Но ведь у дверей сидит полицейский.

– На то и надежда, – не слишком уверенно поддакнула я и перевела тему, – скажите, как состояние Нилина?

– Критическое, но стабильное. Если повезет, и процесс пойдет в сторону улучшения, то поправится он быстро.

– Как думаете, он скоро придет в себя?

Теперь плечами пожал доктор.

– Я врач, а не Господь бог, – сказал он мне, – но, на мой взгляд, шансы у парня хорошие. Ему крупно повезло, что его быстро обнаружили.

– Да уж, – согласилась я и покинула кабинет.

Еще раз заглянула к Леше, чем вызвала явные недовольства полицейского. В палату никого не пускали, но через небольшое окошко можно было сколько угодно смотреть на кусок комнаты и Лешу, лежащего на кровати без сознания. Видимо, мои наблюдения полицейского чрезвычайно нервировали, потому что, когда я направилась в сторону холла, он вздохнул с явным облегчением. В холле я встретилась с Ярославом, он как раз выходил из лифта.

– Как там наш больной? – поинтересовался, поприветствовав меня.

– Без изменений.

Мы присели на диван у окна, я вздохнула, Петренко уставился на меня с интересом.

– Вынюхиваешь? – поинтересовался все-таки, я поморщилась.

– Без особого успеха.

– То есть светишься без причины.

– Думаю, Соловьев несильно удивится, застав меня тут.

– При чем тут мент? – отмахнулся Ярослав. – Если парня хотели убить, значит, есть за что. Попытка провалилась, и кто-то может попытаться снова. Если человек не дурак, то уже в курсе, что ты у следствия первая подозреваемая. Он может попытаться обстряпать все так, чтобы завалить тебя. Таким образом, бегая по больницам и вынюхивая, где у них пожарная лестница, ты только облегчаешь задачу противнику.

Я пригляделась к нему. Конечно, Ярослав, как это бывает зачастую, был прав. Однако помнится, в прошлый раз, когда я искала похищенного ребенка, он тоже давал мне дельные советы и даже весьма содействовал в поисках, когда сам ребенок в это время был по сути у него в руках. Сейчас он мигом почуял, о чем я думаю, и даже головой покачал.

– Не надо валить с больной головы на здоровую. Если бы мне нужно было замочить этого паренька, я бы придумал что-то более изящное. Использовать тебя в моем случае слишком уж явный вариант. К тому же, я тебя отлично знаю, ты влезешь в расследование с головой и будешь путаться под ногами, рискуя свернуть себе шею.

– Может, ты этого и добиваешься?

– Детка, – Петренко даже перегнулся ко мне, – меньше всего меня интересуют бармены, которым кто-то настучал по голове из мести за разбитое сердце или прочую чушь. Я все это говорю только для того, чтобы уберечь тебя от опасности.

– Откуда такая любовь? – все-таки не удержалась я.

– От верблюда. Считай, что мы слишком много пережили вместе, и я считаю себя обязанным за тобой приглядывать.

– Последнее близко к истине, – усмехнулась я, он рассмеялся. Подумав, я решила, что не стоит отказываться от помощи, раз ее предлагают, потому и сказала: