В словах девчонки было столько горечи, что Генрих не раздумывая решил помочь этому ангельскому созданию.

– Ты медик? – поинтересовался мужчина.

– Нет. Клинический психолог. Хотела после института учёбу продолжить, но Максим не разрешил… Мы тогда уже вместе жили.

Виктория замолчала, а Генрих задумался. Чем он может ей помочь?

– Генрих, теперь направо в этот проулок, второй дом. Вот этот синенький, маленький домик с резными ставенками, – Виктория посмотрела на часы. – Из-за меня Вы будете встречать Новый год в машине.

– Зато я встретил тебя, – ласково произнёс он.

Вика услышала улыбку в его голосе, вылезла из машины и остановилась. Генрих подошёл и встал рядом. Уезжать от девушки ему не хотелось. Может понравилась, а может просто устал от одиночества, Генрих ещё не понял.

– Спасибо Вам. А знаете, – Вика посмотрела на Генриха и улыбнулась ему нежной, застенчивой улыбкой, – если Вы не очень спешите, оставайтесь с нами. Встретим Новый год, тогда и поедете.

Генрих сдержанно, лишь уголками рта, улыбнулся в ответ, решив не отказываться от этого предложения.

– Если ты приглашаешь, то я, пожалуй, приму твоё приглашение. Только одна просьба, Вика. Давай на «ты».

– Хорошо. Тогда давайте машину с дороги уберём во двор.

Вика открыла ворота во двор. Генрих аккуратно загнал машину на кем-то заботливо расчищенную от снега стоянку. Помог девушке закрыть ворота.

– Теперь пошли, я тебя с бабушкой познакомлю.

И они направились к дому.

***

На пороге дома их встретила бабушка. Вика обняла маленькую, сгорбленную старушку в платочке, одетую в обычных домашний халат, с повязанным поверх фартуком, а Генрих стоял рядом и наблюдал за ними.

– Бабуленька, познакомься, это Генрих. Он меня сегодня спас, – тараторила девушка.

От взгляда Генриха не укрылось, как заволновалась бабушка, как бросила недовольный взгляд на внучку, но промолчала. Поздоровалась.

– Ну, проходите-проходите. Чего в дверях стоять-то.

– Генрих, давай вещи занесём сразу, чтобы потом не выходить. Бабуленька, а Оленька где?

– Задремала, умаялась тебя ожидаючи. Все глазоньки проглядела, всё высматривала, когда приедешь.

Здесь Вика была другой. Она была домашней какой-то и очень заботливой. И именно за этой заботой пыталась скрыть нервозность.

– Пойдём, – ответил Генрих.

Они вышли за дверь. Мужчина поймал её руку.

– Вика, ты чего-то боишься или волнуешься? Я не совсем понял…

Девушка ничего не ответила, лишь тихо произнесла.

– Что я наделала…

– Что ты наделала? – поинтересовался Генрих.

– Ты не поймёшь…– обречённо ответила она.

– Может мне уехать? Это из-за меня? – предположил он.

Генриху не хотелось усложнять её жизнь, просто хотелось помочь.

– Нет! – Вика произнесла это быстро и твёрдо. И Генрих поверил ей и остался.

Они вытащили из машины вещи и занесли их в дом. Но Вика попросила всё оставить, как она сказала, в сенцах. Генрих улыбнулся этому слову. Он, хоть и вырос в Германии, но очень хорошо знал русский язык, это был его второй родной язык, язык его матери. Хорошо владея правильным языком, Генрих всегда умилялся устаревшим словам. Сразу вспомнил Урал, бабулек, в которых Дашка души не чаяла, их вечернее чаепитие и разговоры за чашечкой чая. Там таких слов было много.

Вика рассказала бабушке, что у неё сломалась машина и Генрих ей помог, не дав замёрзнуть на трассе. Взгляд бабушки потеплел.

Девушка помогала старушке на кухне. Генриху ничего не оставалось, как последние минуты этого года наблюдать за Снегурочкой и осматриваться по сторонам.

Домик был стареньким, давно в нём нужно было делать ремонт. Рамы потрескались, из щелей в полу в комнату поступал холод. Из-за чего в доме было прохладно.