Генрих прикасается губами к моей щеке, прокладывает дорожку из невесомых поцелуев к ушку, у меня перехватывает дыхание, а он продолжает:

– Вчера, увидев тебя, решил, что встретил свою Снегурочку. Должно же и мне повести так, как брату. Вот даже Марку сегодня посчастливилось обзавестись невестой, – в голосе Генриха звучит смех. – Ты мне нравишься, Виктория. Мы уже сутки вместе, а я не нашёл в тебе ничего такого, чтобы меня раздражало.

– А почему ты не женат? Или был женат?

– Хитрюшка, ты обещала рассказать о себе, а сама пытаешь меня своими вопросами…

Генрих опрокидывает меня на подушку, так и не ответив на мои последние вопросы. Моё тело напрягается. Возможно, я хочу быть с ним. Попробовать же можно, он мне тоже нравится. Но к близости я точно не готова, особенно сейчас, когда на соседней кровати спит сестрёнка.

– Испугалась? Не трону. Давай спать. Ты устала, маленькая.

И он устраивает меня на своём плече, укрывает нас пледом и целует меня в висок. Хочу возразить, но мне не дают, предупреждая:

– Или спишь, или… зацелую, – смеясь, шепчет Генрих.

И я послушно закрываю глаза, уткнувшись ему в грудь, и быстро засыпаю под размеренные удары его сердца.

Глава 9

Виктория

Утром просыпаюсь в объятиях мужчины. Блин!.. Никогда так приятно не было. Столько лет прожила с Максимом, но … такого я не испытывала. Ощущаю, как Генрих уткнулся носом куда-то в мою подушку и дышит мне в волосы.

Открываю глаза, чуть приподнимаю голову и отодвигаюсь от Генриха, чтобы посмотреть на него, спящего. Лицо мужчины расслаблено, но всё равно выглядит мужественно. Волевой подбородок, угловатые скулы подёрнуты щетиной, аккуратный ровный нос и очень манящие губы, в которых спряталась улыбка. Он улыбается во сне.

Лежу и молчу. Ничего не понимаю в наших зарождающихся отношениях. Вчера он дал понять, что хочет переспать со мной. Но тогда почему произошло так? Даже если понял или предположил, что я этого не хочу, почему не ушёл? Или я его неправильно поняла?

Никогда не доверяла людям. Всегда сложно сходилась с новыми знакомыми, поэтому и друзей нет. Вернее, есть только школьная подруга, с которой последние годы общаемся очень редко. В основном это просто открытка к празднику. Тогда что происходит сейчас? Почему Генриху хочется доверять? Почему хочется полностью довериться этому мужчине?

Мысли нагло уносят меня к началу наших отношений с Максимом. Макс с самого начала требовал полного подчинения и повиновения, говоря, что муж и жена одна сатана и эта сатана должна жить по его правилам. В начале мне это очень не нравилось, казалось, что я теряю свою индивидуальность. Со временем я с этим смирилась и привыкла. И спустя шесть лет по-другому жить уже не могу. Возможно, мы бы и продолжили жить дальше, если бы интересы Макса не столкнулись с интересами родных для меня людей. Я не могу бросить бабушку и Оленьку в беде. Максим мою просьбу взять к нам Оленьку воспринял в штыки. Его не тронули ни мои мольбы, ни мои слёзы, ни мои уговоры. На моё объяснение, что ребёнку плохо с тёткой, а бабушка уже старенькая, Макс заявил, что для таких детей существуют детские дома, а для стариков – дома престарелых. Именно после этого я и собрала вещи…

Я лежу, смотрю в потолок и вспоминаю. Перед глазами проносятся картины из прошлого. Хорошие и не очень. И вдруг я понимаю, что не очень было больше… Все эти годы я жила с человеком, которого любила я. А любил ли Максим меня? Я старалась, чтобы ему было хорошо. А что он делал для меня?

– Вика, не хмурь бровки. Мне очень нравится, когда ты улыбаешься. Я успел полюбить твою улыбку, – тихо шепчет Генрих и трётся носом о мою щёку. – Моя нежная девочка.