Щеки стали пунцовыми и руки предательски задрожали. То же мне проницательный какой, сон да в приемной?! Нет уж, я не до такой степени экстремал, конечно.

- Тогда чего вы так усердно рассматриваете на белом листе бумаги?! - вскинул Морозов бровь.

Наверное, ему необходимо было выполнить план в острословии на сегодняшний день и, судя по всему, лимит там огромный. Мне ж оставалось лишь набраться терпения и в конце рабочего дня не выйти отсюда с седыми волосами.

- Роман Дмитриевич, там сейчас все места займут в столовой, - жалобно пропищала я, понимая, что быстрее бы это все закончилось. А завтра… может стоит уйти на больничный?!

Морозов улыбнулся, протягивая мне руку, я взглянула на него с опаской, но ладонь подала. Всю дорогу до столовой я честно пыталась успокоить свою совесть, уговорить ее, и в конечном итоге уже готова была пойти и на подкуп. Но внутренний голос упрямо кричал, что выбрала я неправильный вариант, и лучше бы мне сидеть и не высовываться.

В столовой людей оказалось немного, что порадовало, конечно. И нет бы выбрать место у окна, в углу или, вообще, поближе к выходу, так ведь босс предпочел занять столик в центре, чтобы и себя показать, и другим не дать расслабиться.

Я осторожно присела на край стула и, кажется, не переставала ерзать до тех пор, пока в поле зрения не появились мои девочки. Морозов пытался шутить, что-то рассказывал, а я лениво возила вилкой по тарелке несчастный лист салата. Но стоило поднять взгляд, как кусок у меня встал поперек горла. Достаточно было увидеть широко распахнутые глаза Тани и длину ее ногтей, чтобы сообразить – я труп.

Больше всего хотелось взять низкий старт, сверкая пятками, но Роман Дмитриевич улыбнулся во все тридцать два зуба и кивнул им в знак приветствия.

Катька внимательно смотрела на меня, крепко держа за руку Донскую. Я пожала плечами, давая понять, что ни при чем и он все сам, но подружка лишь покрутила пальцем у виска, закатывая глаза.

На мое счастье в кармане у Романа Дмитриевича заиграла мелодия, что-то до приторности романтичное, и я, под благовидным предлогом не подслушивать чужие разговоры, встала из-за столика и рванула наперерез девочкам.

- Подруга называется, - фыркнула Танька, демонстративно отворачиваясь.

- Будто я нарочно! - словно в укор бросила в ответ ей, растерянно взглянув на Катерину.

- Могла бы и придумать что-нибудь, - подбодрила та, не переставая топтаться в проходе.

- Я пыталась, но ты ж сама сказала, что ничего дурного нет в том, чтобы пообедать.

Танька тут же вырвала свою руку из Катькиных ладоней, и уже готова была расправиться с новой жертвой. Бедная, бедная Таня. Она совершенно не понимала, что здесь, вообще, происходит, и как так быстро Морозов смог ее забыть. Донскую было жаль в этот момент, а моя подружка блондинка, кажется, окончательно запуталась.

- Так я ж думала ты про Сашку, - пожала Катька плечами, - в следующий раз уточняй. Нет, ну ты посмотри, - ткнула она Донскую локтем в бок, - что творит наша тихоня?! Кажется, Танька, неправильная у тебя тактика была с Морозовым. Скромниц он любит.

- Не нагнетай, - пришла моя очередь возмущаться, наблюдая, как лицо Тани начинает просто пылать.

Ее взгляд бегал от меня к Катьке, и, кажется, наша общая подруга всерьез решала, кого первым делом подвергнуть инквизиции. Я лично была за то, чтобы расправиться с Морозовым, так как нечего пудрить девушкам мозги, особенно одиноким, когда за окном стоит солнечный апрель. Тоже мне герой-любовник! 

В миг стало обидно за женскую половину нашей фирмы, и, пошептавшись, мы коллективно решили, что с этого момента будем держать ухо востро. Таньку срочно требовалось возвращать на ее прежнее рабочее место, а мне… мне необходимо было выйти из офиса ровно в семнадцать часов с минимальными моральными потерями.