Что надевать, куда меня отвезут, чего вообще ждать от сегодняшнего дня, я не знала. Поэтому решила, что лучше быть во всеоружии и, желательно, застёгнутой на все пуговицы во всех смыслах. Хотя после вчерашнего такое поведение может показаться Максу смешным, плевать. Я не собираюсь сдаваться вот так, просто. Или пусть прямо скажет, чего именно от меня ждёт.

Выбор остановился на платье миди, летящем, шифоновом, тёмно-зелёного цвета. Длинные прозрачные рукава заканчивались тоненькой резинкой на запястьях. Воротник застёгивался на пуговку прямо под горлом, а талию обвивал тонкий пояс. Я убрала волосы в строгий пучок, обула скромные туфли на невысоком тонком каблуке и посмотрела на своё отражение: прилично, строго, не лишено изящества. На лице минимум косметики, лишь немного туши на ресницах и тонкий слой консилера с тональным кремом, чтобы замазать синяки под глазами. Посмотрев на часы, я досадливо цокнула: уложилась во время, как специально!

Вадика дома не было, и это к лучшему – смотреть на него сейчас я бы не смогла, наверняка захотела бы выцарапать глаза! Телефон молчал, поэтому я просто спустилась на подземную парковку и остановилась у лифтов. Пусть тот, кто за мной приехал, сам ищет. Чёрный бентли будто только и ждал моего появления: отделившись из второго ряда, он плавно подъехал, чуть слышно шурша шинами. Водитель, не из вчерашних охранников, вышел, кивнул мне и открыл заднюю дверь. Что ж, хотя бы обращаются с уважением. Слабо улыбнувшись в ответ, я села в машину и попыталась взять себя в руки: сердце колотилось, как заполошное, дышать было трудно. Даже пальцы слегка подрагивали.

Поймав свой взгляд в зеркале, я недоверчиво покачала головой: выражение глаз как у испуганного зверька, зрачки крохотные, отчего глаза кажутся ярко-зелёными. Крепче вцепившись в клатч, я уставилась в окно, пытаясь угадать, куда именно мы едем. Впереди вставали небоскребы Москва-Сити, неужели, Макс там живёт? Или у него там офис? Вчера не стала вчитываться в такие подробности, а сейчас бы они очень пригодились. Водитель включил музыку, какое-то задорное кантри – странный выбор, но может, такую музыку любит Макс? Стоило о нём подумать, как телефон пискнул сообщением.

«Покажи мне своё бельё».

Щёки моментально вспыхнули. Немыслимо. Как он себе это представляет? Покосившись на водителя, который внимательно смотрел на дорогу, я аккуратно сдвинула подол платья, подтягивая его к бедру, и быстро сфотографировала край кружевной резинки. Тут же вернула платье на место и прикусила губу, чувствуя, что ещё немного, и попросту заработаю инфаркт.

«Сними его».

От нового сообщения я буквально подпрыгнула на месте, возмущенно уставившись в экран. Несколько раз глубоко вздохнула, прикрывая глаза. Чёртов Макс, чёртов контракт, который я и прочитать толком не успела, и я – верх идиотизма, потому что согласилась. Да и гори оно огнём: и бизнес, и траст, и вообще всё! Как я могла на это подписаться?!

«Я жду».

Подпитываясь злостью, не иначе, я яростно стянула бельё, привстав на сиденье и стараясь не думать о водителе, который естественно заметил мою возню. Теперь красными были не только щёки, но и шея. Смяв трусики в ладони, я отправила сообщение и замерла в ожидании ответа. Если он потребует фотографию в доказательство, пошлю. Точно пошлю, пусть хоть убивает.

«Подними юбку. Я хочу, чтобы твоя попка касалась сиденья».

Нелепое требование. Но его хотя бы было несложно выполнить. Я осторожно подтянула платье со спины: салон был обит бежевой кожей, надеюсь, денег на химчистку Макс не жалеет. Больше никаких сообщений от него не было, мы продолжали ехать, маневрируя в пробке. Прикосновение выделанной кожи к промежности поначалу смущало, но вскоре кожа приняла температуру моего тела, губы внизу слегка раскрылись и мягко елозили по сиденью, когда машина притормаживала. Это было… странно. В чём-то даже волнующе, но больше всё-таки странно. Сидеть так, с совершенно незнакомым мужчиной, без трусов, ожидать нового приказа от того, кто, по сути, сейчас имеет все права на моё тело.