— Беркутов, ты что в реанимации? — спросила она жеманно.

— В смысле?

— Почему не звонишь?

— Вообще-то я работаю! Целый день как белка в колесе.

— Поня-ятно, — протянула она и тут же, без всякого перехода, предложила: — Встретимся сегодня?

— Нет.

— Почему?

— Я в Сочи.

Новость ее впечатлила. Несколько секунд Вика молчала, а потом заговорила сердито:

— Мог бы и раньше сообщить, что уехал, чтобы я ничего не планировала.

— Извини, не было времени, — виновато пробормотал я. — Как прилетел, все время встречи, переговоры. Налаживаю контакты, не щадя себя.

Мне было неприятно ей врать, непривычно.

— Слушай, Беркутов, а давай проясним сейчас с тобой один момент, — деловито предложила Вика.

— Какой?

— Рабочий! — Ее голос сочился сарказмом. — Мне, в принципе, пофиг, как и с кем ты там в Сочи налаживаешь контакты. Главное, придерживайся простого правила: если ты мне изменишь, я не желаю ничего об этом знать.

Я чуть телефон не выронил, но, само собой, пришлось изображать возмущение.

— Вик, ты что несешь вообще? Какие, к черту, измены? Я, правда, работаю. У меня вот через полчаса…

— Милый, вот только не надо включать оскорбленную невинность, — перебила Вика. — Говорю же, я не против, чтобы ты поразвлекся немного. Я понимаю, что, как любого молодого мужчину, тебя тянет к разнообразию. Просто прояви, пожалуйста, осторожность. Сплетни мне не нужны. Не хочу выглядеть в глазах знакомых жалкой дурой.

— Если ты хотела меня обидеть, у тебя получилось, — процедил я. — Я уже не раз говорил и сейчас повторю: измены в отношениях для меня не приемлемы. От тебя я их, кстати, тоже не потерплю.

— Ты меня услышал, — и не подумала сдать назад Вика. — Делай все тихо.

От этой ее уверенности в отсутствии у меня моральных принципов почему-то стало противно. Я тут всеми силами ищу способ отвадить Пальму от брата и не тащить ее в постель, а, оказывается, меня давно записали в кобели. Давно лишили доверия.

— И, кстати, Беркутов, не забывай, пожалуйста, о резинках, — Вика говорила деловито и буднично. Так, будто мы беседовали о погоде. — Я, конечно, люблю букеты, но не те, которые потом надо лечить.

— Мы с тобой еще вернемся к этому разговору, — прошипел я, кипя от злости, — а пока извини — мне, в самом деле, надо работать.

Она снова многозначительно хмыкнула.

— Береги себя, Платон! Не растрачивай полностью на случайных девок: они того не стоят.

— Хорошего дня! — буркнул я и сбросил вызов.

15. Глава 15. Мия

Фух! Наконец-то Роман ушел и можно расслабиться. Впервые, мне так тяжело далось занятие: я все время чувствовала себя как на экзамене. Все же нелегко это — учить того, кто старше тебя и все время фыркает. Да еще Роман так пялился постоянно, что чуть дыру во мне не прожег.

Я вернулась в мастерскую, чтобы прибраться, и застыла перед мольбертом, на котором до сих пор висел корявый натюрморт. Роман даже не подумал его забрать. Получилось у него, конечно, так себе, но обычно мои ученики забирают все свои работы. По ним можно отслеживать прогресс.

Роман, впрочем, явно не о каком прогрессе не мечтает — все занятие сидел с видом раба на галерах. Интересно, зачем он согласился на бредовое предложение своего психотерапевта? Ведь это глупо — заниматься тем, к чему не лежит душа.

Отцепив рисунок, я убрала его в стол. Может, Роман позже его заберет? Если, конечно, вообще придет еще раз. Вполне возможно, что он записался на следующее занятие по инерции и к утру решит свою запись отменить. Как не горько осознавать, мой урок Роману не пришелся по вкусу. Я не справилась. Не смогла его заинтересовать.

— Ну и пусть! Пусть не приходит! — произнесла я  в пику тому неприятному чувству, что вдруг разлилось в груди. — Обойдемся без напыщенных индюков! В конце концов, у меня отпуск — дополнительные уроки мне пока ни к чему.