Я даже закатил глаза, уже успев отвыкнуть от её раздутой самоуверенности. Но ведь когда-то именно из-за этого она мне понравилась. Вот только после нашего расставания я понял, что всё же такие женщины не для меня. Они слишком самостоятельные и независимые, и всегда будут доминировать, а я не той натуры, чтобы спокойно подчиняться.

– Ты можешь ответить чётко, это ты или нет?

– Нет, не я. Так что думай, кому ты там ещё успел разбить сердце, негодник. Кстати…

– Глеб! – На балкон неожиданно влетела Уля и я от подобного поворота событий чуть не уронил телефон, быстро скинув вызов и повернувшись к жене. – Пожалуйста, поговори со своим отцом… Он опять начинает! Эти его пошлые шуточки и непонятные намёки… Мне банально противно! Напомни ему, что я твоя жена, или я за себя не отвечаю.

За эти несколько минут папа, как я посмотрю, успел довести Улю. Её лицо пылает, порывшись красными пятнами, а глаза потемнели от злости. И я давно не видел её в таком заведённом состоянии.

– Да, малыш, я сейчас с ним поговорю.

Уля осталась на балконе, а я вернулся в гостиную, недовольно посмотрев на отца. Он же с аппетитом ел жареные куриные бёдра, не забывая налегать на пиво, которым и нас с женой пытался напоить. Картина называется – дорвался до свободы! Мама держит его в ежовых рукавицах, следит за его питанием и контролирует вредные привычки. И даже спустя столько лет супружеской жизни, она всё ещё пытается его перевоспитать, но ему хоть бы хны.

– Пап, ты же обещал мне, что будешь держать свои странные шутки при себе.

– Да брось, сын, что я такого сказал? Что-то жена у тебя совсем без чувства юмора. Ну на шутки же не обижаются! К тому же я не чужой человек, разве нет?

– Ульяне неприятно слышать от тебя фразы о её груди и прочих частях тела, поэтому я тебя ещё раз прошу воздержаться. Это не нравится не только ей, но и мне.

Папа недовольно фыркнул, снова потянувшись к кружке с пивом. И что-то у меня возникли сильные сомнения, что он прислушается к моей просьбе. Сегодня, возможно, будет себя сдерживать, а завтра… Так, нет. На этот раз я точно не буду просить по-хорошему.

– И ещё, мы же договаривались, что ты будешь заранее предупреждать о своём приезде. Мы с Ульяной можем быть заняты и не готовы… принимать гостей.

– А я что, отвлекаю вас от чего-то важного, – папа похабно ухмыльнулся и подмигнул, – Ну ты уж прости своего старика. И ты же прекрасно знаешь свою маманю. Она опять меня довела, так что пришлось спасаться от её гнёта. А вы ещё молодые, так что успеете переделать всё, что только возможно.

Нет, он просто не исправим!

– Хорошо, сегодня ты можешь переночевать у нас, но завтра, пожалуйста, сними номер в гостинице или помирись с мамой.

Услышав мой мягкий намёк, а может и не мягкий, что ему здесь не рады, папа чуть не поперхнулся пивом.

– Ты что это, выгоняешь родного отца на улицу?

– Нет, просто ты слишком часто пользуешься нашим гостеприимством. Пойми, у меня своя личная жизнь, а ты…

– А я значит лишний, да? Мешаю вам! И что прикажешь мне делать? Ночевать на улице?

– Вот только не надо утрировать! У тебя есть деньги и квартира, так что всё у тебя хорошо. Мама к завтрашнему утру остынет и забудет о твоих… не знаю, что ты там натворил на этот раз.

– Воспитал на свою голову! Никакого уважения! Вот я в твои годы и пикнуть на отца не смел, уважал его и во всём слушался. А уж когда он приезжал, то я рожу не воротил, а был искренне рад, ведь знал, чем я ему обязан. А ты… М-да, разочаровал ты меня Глеб, очень сильно разочаровал.

Папа ещё долго ворчал, но я уже не вслушивался в его слова. Вечер был испорчен, Уля без настроения, да и я тоже. Но ничего, надеюсь, завтрашний день будет лучше и вся эта ситуация со странной угрозой прояснится.